Юрий Пупынин - Забытое убийство

Роберт включил двигатель и медленно, проверяя все педали и рычаги, поехал в агентство.

Директор сразу же послал его в гостиницу «Благородный человек», где уже ждали туристы, европейцы: он и она. Роберт даже не успел заехать домой за оставленным в спешке (а может быть, и от обиды за бестолковые звонки) мобильным телефоном. Туристы долго и немного капризно обсуждали с Робертом однодневный тур: им хотелось сначала осмотреть Кучинг, а потом побывать в джунглях. Он с ангельским терпением пытался объяснить им, что за один день это невозможно. Он представлял себе, кто такие ангелы, он был католик пополам с язычником. Почти все представители его племени делили язычество с какой-либо могучей официальной религией: прежде всего мусульманством, а также христианством и буддизмом. Малайзия славится веротерпимостью.

Но туристы настаивали, у них был только один день, завтра они уезжали. Роберт предупредил их, что в таком случае Кучинг они должны осмотреть за два часа, и начал перечислять основные музеи и храмы. Пусть выбирают. Они остановились на храмах: христианском (он тут же порекомендовал свой, католический, самый большой в городе собор Девы Марии), китайском, — в смысле, конфуцианском — и двух буддистских. И, конечно, мечети. Потом они поедут с ним в Национальный парк Бако. Там Роберт пообещал показать им джунгли и носатых обезьян.

Он все время улыбался, сердцем желая, чтобы им было хорошо и удобно. Агентство платило ему двадцать процентов с каждого тура. Это было немного, но Роберт дорожил работой. Пока он не накопит достаточно денег, они с Мин не смогут завести ребенка, симпатичного маленького мальчугана. Впрочем, он согласен с Мин, что девочка — тоже замечательно. Тогда мальчик будет вторым. Надо встать на ноги, укрепиться, а потом — кто знает! — может быть, его дети будут учиться в университете. План был простой: для начала накопить деньги на машину с кондиционером (у него самого была старая «Тойота» с продранными сиденьями) и заняться туристическим бизнесом, не нанимаясь в агентство.

Роберт ненадолго замолчал, как будто размышляя, и назвал максимальную цену. Туристы не торговались. В машине их капризность улетучилась, и они показались Роберту совсем неплохими людьми. Женщина была русская, ее звали Анна. Мужчину звали Петер, он был немец и по-английски говорил неважно.

Анна расспрашивала Роберта обо всем: о заповеднике Бако, Кучинге, домах за окном, давно ли он работает гидом, женат ли и где учился. Роберт живо и весело отвечал, упоминая друзей, дедушек и бабушек.

Он пытался понять, что их больше всего интересует, чтобы потом останавливаться на этом подробнее. Ему нравилось рассказывать, и его английский был довольно неплох, если не касаться орфографии. Проблема была в том, что он окончил только школу и на некоторые вопросы ответов просто не знал. В таких случаях он умел легко сворачивать на темы, о которых шла речь раньше, и развивать их, увлекая за собой собеседников. Он чувствовал, что станет отличным экскурсоводом, особенно если поучится на курсах.

Джип изумительно слушался его, он увеличил скорость, насколько это было возможно в Кучинге, и скоро они въехали на холм, на котором стоял огромный собор. Это была похожая на пирамиду конструкция из стекла и металла. Петер, добродушный, хотя немного печальный толстяк, прихрамывая, пошел к дверям, а восхищенная Анна тут же принялась снимать видеокамерой окрестности.

Роберт остался с ней, показывая необычное здание вдалеке, похожее на башню, — новую мэрию, но вдруг извинился и со всех ног побежал к храму. Стараясь быть деликатным, он остановил Петера за миг до совершения греха: вместо главного входа тот свернул к боковой, отделанной полудрагоценными камнями белой двери. Ступени перед дверью были облицованы нежным мрамором с острова Ланкави. Эта дверь была специально прорезана в толстом стекле два года назад, когда остров Борнео посетил старенький архиепископ Полинезии и Океании, и предназначалась теперь только для него, для его последующих визитов. Ни один верующий, ни настоятель собора, ни тем более чужак не имели права не только входить здесь, но даже ступать на беломраморные ступени, ведущие к ней.

Петер, закоренелый скептик, а по рождению лютеранин, рассеянно пожал плечами и поплелся за Робертом к главному входу. Они вошли, и Петер принялся рассматривать витражи, которые его несколько отвлекли от критических размышлений о чрезмерных условностях католицизма. Роберт же, нахохлившись и склонив голову, присел в одном из бесконечных рядов скамеек. Он мысленно повинился в грехах, которые совершил со времени прошлого посещения — а прошло не меньше двух месяцев, — и замер, на миг устрашившись душой. Почему-то в голове возникла мысль, что уже давно он не был у дедушки в деревенском доме на сваях, не ходил на охоту в джунгли, не навещал старое капище. Его потянуло пойти туда прямо сегодня. После этого в пустынном храме с бесконечно высоким и острым потолком ему стало уютнее. Он посидел еще немного, благодарно перекрестился, преклонил одно колено и вышел на улицу к Анне, которая все еще не могла оторваться от панорамы.