Юрий Пупынин - Побег

— Не слышно ли что-нибудь про Ольгу? — на всякий случай спросил Олег.

— Следы Массимо и Ольги обнаружились в Сиднее, но потом они затерялись в Восточной Европе: Румыния, Венгрия, Польша. Их ищут, но все более вяло.

Олег обнял Сашу и Марию, и они улетели.

Вернувшись на экспрессе в центр, Олег прогулялся по Невскому. Все было как-то не так. Петербург выглядел потускневшим и постаревшим. Казанский собор, раскрытые объятия которого всегда казались теплыми и дружескими, смотрел сегодня холодно и равнодушно. Фонтан перед ним не работал, и Олегу показалось, что на каменном дне в беззвучном танце заламывает руки прозрачная девочка-тоска.

Олег попытался стряхнуть уныние и пошел к метро «Гостиный Двор», решив спуститься через вход на канале Грибоедова. Проход к поездам там довольно длинный. Зато в нем часто можно встретить какую-нибудь пожилую даму, играющую на скрипке, или юного флейтиста, выдающего что-нибудь из Моцарта. Музыканты зарабатывают себе на пропитание или другие нужды.

Этот проход акустически даже неплох; кроме того, он загодя посылает звуки в двух направлениях: к эскалаторной трубе и к поездам Невско-Василеостровской линии, давая время то одному, то другому сентиментальному пассажиру нащупать в кармане мелочь.

На этот раз снизу слышалось только слабое треньканье с какими-то подвываниями, причем сам тренькавший инструмент был непонятен. Спустившись и подойдя поближе, Олег увидел какого-то сердитого старика. Тот бил деревянным молоточком по клавишам детского ксилофона, точнее, металлофона. Металлических пластин было всего двенадцать, и исполнить что-то вразумительное на них было невозможно. Да старик и не пытался.

Выглядел он, надо сказать, ужасно. Губы его были сильно разбиты, хотя раны уже затянулись спекшейся кровяной коркою. На лице красовалось несколько самых натуральных синяков. Левый глаз совсем затек и не только ни на кого не смотрел, но и не был виден сам.

Видом он был похож на автора, но автором, конечно, быть не мог. С какой стати автору два раза встречаться с персонажем лицом к лицу? И одного-то раза не положено.

Однако, увидев этого старика, Олег почувствовал, что финал уже не за горами. Да и чему тут было продолжаться?

Он выбрался на маленький мостик между эскалаторами, поднимающими пассажиров с другой станции — «Невский проспект». Здесь было меньше народу, и можно было постоять и подумать.

Что ж, все книги заканчиваются. Заканчиваются книги и получше этой. После чтения книги всегда остаешься в одиночестве. Это нормально. Все еще неплохо обошлось! Ольга счастлива со своим Массимо. У Кати есть муж. У Виктора Павловича и Саши есть Алиса. А у Саши теперь еще и Мария появилась.

Все же чувство обмана и разочарования в Олеге как в добросовестном читателе не утихало. Никакого сюрприза не припас автор под конец, одни намеки да какая-то тревожная пустота.

Впрочем, поскольку Олег был также действующим лицом, то нужно было перейти к рассмотрению практических проблем.

Возникал простой и естественный вопрос: как теперь жить. Возможностей было несколько. Олег мог вернуться в Борунию со студентами. Прекращение романа не отменяло Борунии: однажды описанная, она теперь уже была обречена на существование.

Мог полететь в Нижний Новгород, Саша приглашал его очень сердечно.

Но больше всего Олегу хотелось отправиться в Зауральск. Причем тут было два пути. Либо сесть на самолет и через три с половиной часа приземлиться в аэропорту Вихрово. Либо захлопнуть наконец эту книгу и сразу оказаться на родном желто-коричневом диване. Тут надо было подумать. В первом случае он оставался бы персонажем. Во втором случае он из персонажа превращался бы в обыкновенного читателя.

Олег склонялся к первому варианту. Он стал понимать, почему не закрывал книгу раньше, хотя бывали ситуации, которые к этому подталкивали. Приобретенное положение персонажа досталось ему слишком дорого. Расставаться с ним было бы жаль.

Сегодня, проводив Сашу, он обнаружил, что потерял всех дорогих ему людей. Замысел романа, очевидно, состоял в том, что герои друг за другом исчезают из книги. Так, проявившись в нескольких эпизодах, была изгнана Ольга. Во второй части, поскольку действие переместилось в Россию, от основного повествования был ловко отстранен физик Виктор Павлович. Затем бедный Геннадий был выхвачен из сюжетной линии, причем довольно бесцеремонно, во время обеда, чуть ли не с ножом и вилкой в руках. Нарочно (теперь Олег был в этом уверен) была отослана в свой Сегед Катя. Теперь вот на бедного поэта навалилась сочиненная автором тоска, которая утащила Александра Сергеевича в Нижний Новгород, в двухкомнатную нору, заодно прихватив попытавшуюся было высунуться из забвения Марию.