Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— Ох, и зверь этот старый боров! — сказал ему Сяо-ма.

— Разве это зверство? — возразил Ван Шэн. — Настоящей его жестокости ты еще не видел! Запорют до смерти и выбросят на свалку собакам — сколько таких случаев было! А это еще мы легко отделались.

— А что, староста всегда так себя ведет? — спросил Сяо-ма.

— Смотри, остерегайся его, это противный тип. Чуть что — сразу же бежит докладывать Жирному Вану.

Но тут к ним подошел Чжао Сэнь, и Ван Шэн громко закончил:

— Пошли, пора спать.

«Ну, подожди, — подумал Сяо-ма, с ненавистью глядя на Чжао Сэня, — я еще с тобой рассчитаюсь, заячий хвост!» — и он пошел за Ван Шэном.

Общежитие состояло из двух больших комнат, в каждой из которых размещалось по двадцать пять деревянных нар, построенных в два этажа. Каждая группа — по двадцать человек — занимала одни нары, и дети копошились на них, отнимая друг у друга одеяло, потому что оно, рваное, было одно на всех. На верхних нарах спали маленькие, которым было всего лишь по три-четыре года.

Сяо-ма был так избит, что не мог лечь. Дрожа от холода, он сел на краю нар. Погасили свет, и в комнате стало совсем темно. «Я не смогу здесь долго выдержать, — думал Сяо-ма. — Надо придумать способ бежать отсюда, найти дядю и отомстить за все…»

На улице неистовствовала метель.

Сяо-ма пристраивался на нарах и так и этак, но невеселые думы не давали ему уснуть всю ночь.

На следующее утро был сильный мороз, и холодный ветер пробирал до мозга костей. С самого утра ребята под руководством Чжао Сэня убирали снег. Когда прозвучал сигнал приступить к занятиям, они по команде старосты отправились в школу. Чжао Сэнь очень боялся, как бы Сяо-ма не сбежал, поэтому он ни на шаг не отставал от мальчика, а когда пошел отдавать рапорт учителю Чжан Бо-синю, взял Сяо-ма с собой.

Чжан Бо-синь был тридцатилетним верзилой с тонкими губами и свисающим над ними длинным носом. Говорил он всегда резким и злым голосом. Ребята прозвали его «Длинноносый». Ходили слухи, что он окончил педагогическое училище, ребята этому не очень верили и вот почему. Как-то на уроке китайского языка Ван Шэн читал книжку и встретил такую фразу: «Ворона каркала, сидя на дереве». Иероглиф «у» — «ворона» — он не знал и решил спросить у Длинноносого. Тот взял в руки учебник и долго смотрел на злополучный иероглиф. От напряжения он покраснел, у него даже пот на лбу выступил, но он никак не мог его вспомнить. Признаться в собственном невежестве он не хотел из-за боязни потерять авторитет у школьников. Он вспомнил, что этот иероглиф только на одну черточку отличается от иероглифа «няо» — «птица» и громко закричал:

— Что же тут непонятного? Обыкновенный иероглиф «няо»! Вот, паршивец, даже слово «птица» не знает!

В это время старый повар, который когда-то окончил двухгодичную школу, услышал, как Ван Шэн читает вслух «птица каркала», и почувствовал, что тут что-то не так. Он вошел в класс и заглянул в книгу. Увидев иероглиф «ворона», поправил мальчика и ушел.

«Как же так? — не поверил повару Ван Шэн. — Все-таки Чжан Бо-синь — учитель, не может же он учить неправильно?» — и он решил снова сходить к учителю.

— Учитель Чжан, — обратился к нему Ван Шэн. — А старый повар говорит, что это иероглиф не «птица», а «ворона»!

— Что за вздор! — закричал покрасневший как рак учитель. — Ворона тоже птица!

Услышав это объяснение, ребята прыснули со смеха.

При появлении Длинноносого Сяо-ма, помня вчерашний разговор с толстяком, поклонился учителю. Тот спросил у мальчика его имя и фамилию, сколько ему лет, поинтересовался, ходил ли он в школу.

— Семья у нас была бедная, — ответил Сяо-ма, — с детства надо было просить милостыню, откуда же взять деньги, чтобы ходить в школу!

— Ха-ха-ха, да и по твоему виду видно, что ты создан только для того, чтобы нищенствовать! — рассмеялся учитель. — Ну, иди, иди. Сядешь за последний стол. Да смотри хорошо веди себя, паршивец!

Сяо-ма бросил из-под бровей злой взгляд на учителя и отправился на указанное место.

В классе стояло четыре деревянных стола, за каждым из которых сидело по четыре мальчика. Длинноносый, взяв в левую руку учебник, а в правую мел, закричал на учеников:

— Внимание! Садитесь правильно — опустите руки, выпрямитесь, а то сидите так, словно кур воровали! — Он медленно осмотрел всех учеников. — Внимание! Слушайте урок! — и начал стучать мелом по доске.

Дети внимательно слушали учителя, только один Сяо-ма сидел, опустив голову, и неизвестно было, где витают его мысли.