Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— Ты успокойся, — начал уговаривать ее старик. — Покушай немного. Человек — железо, а когда поест — сталь. А ты скоро родить должна, смотри не погуби будущего ребенка. Давай вместе все обсудим, только сначала покушай.

— У меня уже сердце травой заросло! — вытирая платком лицо, ответила Юй-чжэнь. — Вы подумайте сами: муж в тюрьме, я с двумя детьми оказалась вдали от дома, без одежды, без денег. Остается только идти побираться, но разве это выход?

Старик кивнул головой, тяжело вздохнул и не проронил ни слова.

— Мама! — погладил ее по руке Сяо-ма. — Ешь, тебе обязательно надо покушать! А то уже все остыло…

Юй-чжэнь погладила сына по головке и взглянула на него глазами, полными тоски и горя.

— Мама не голодная, сынок. Ты сам ешь. Мама разве может сейчас кушать? Глупыш ты мой! — она снова повернулась к старику: — Можно как-нибудь спасти Тянь-бао?

Старик покрутил усы и печально ответил:

— Способ есть только один: деньги. Они могут и духов заставить вращать мельничный жернов.

— Но где же их взять? — понурив голову, произнесла Юй-чжэнь. — А без денег ничего нельзя сделать?

— Нет! В этом мире с деньгами и подлец — господин, а без денег и благородный человек — козявка! Поэтому-то люди и говорят, что чем человек беднее, тем больше у него несчастий. И они правы!

— И даже смерть не поможет? — сетовала Юй-чжэнь.

— Как? — непонимающим голосом спросил старик.

— Дело приняло такой оборот, что любыми средствами надо выручать мужа… Если дети не останутся сиротами, то мне и смерть будет мила!

— Ладно! — старик поднялся и голосом, полным возмущения и гнева, произнес: — Если ты действительно полна решимости и можешь выручить мужа, то борись насмерть с семьей Лю!

— В судах у них везде свои люди, нам их не осилить!

— Я напишу тебе еще одну жалобу — в Верховный суд. Потребуем, чтобы Тянь-бао оправдали, а Лю У и Чжао Лю осудили!

Эти слова приободрили Юй-чжэнь. Она воодушевилась и, согласно кивнув головой, сказала:

— Хорошо! Я решила! Завтра вместе с детьми пойду прямо домой к этому негодяю. Что из этого получится — не знаю, но не отступлю до конца! Вы только напишите мне жалобу.

В тот же вечер старик написал ей новую жалобу и, отдавая ее Юй-чжэнь, с беспокойством сказал:

— Боюсь, что получится слишком большой скандал!

— Самый большой скандал не хуже смерти! Если из-за этого Лю я вынуждена умереть, то и я ему устрою «хорошую жизнь»!

Юй-чжэнь была сильно возбуждена, но лицо ее оставалось спокойным. После ухода старика она даже не плакала. Повернувшись к сыну, она сказала:

— Пойди позови хозяина.

Хозяин пришел быстро и с улыбкой произнес:

— Слушаю вас.

— Сяо-ма, маме нужно с хозяином поговорить, а ты пока с сестричкой пойди погуляй, только смотри не попади под коляску!

Когда Сяо-ма с Шунь-мэй вышли, Юй-чжэнь спросила:

— Опиум здесь можно купить?

— Опиум — товар запрещенный, его можно купить только у японцев, а здесь, в китайских кварталах, его ни у кого нет. Но там он дороже.

— У меня сильные боли в животе, без опиума не обойтись. Прошу тебя, купи мне на юань…

Хозяин взял деньги и ушел, а вскоре прибежали Сяо-ма и Шунь-мэй. Юй-чжэнь прижала к себе Сяо-ма и долго смотрела в его маленькое, худенькое личико, в его глаза. Ее сердце бешено колотилось в груди. Ей хотелось утешить ребенка, но она боялась, как бы он не догадался о ее намерениях.

Сегодня и мать и дети особенно остро чувствовали близость друг к другу. Сяо-ма поднял голову и посмотрел на печальное лицо матери. Оно было безжизненным, как у мертвеца. Любимые глаза потухли, и Сяо-ма испугался. А Юй-чжэнь, не отводя глаз, смотрела на сына и маленькую дочурку, которым предстояло лишиться матери, и сердце ее сжимала боль. Она твердо решила отдать свою жизнь для того, чтобы выручить мужа и отомстить за дочь. Это была ее последняя ночь в жизни. Она решила, что сейчас главное — хорошо накормить и успокоить их.

— Сынок! — ласково сказала она Сяо-ма. — У нас еще есть один юань и три мао. Один мао мы дадим хозяину. А юань я положу тебе в карман. Спрячь и не теряй!

— Мама, зачем мне его прятать? — удивленно спросил мальчик.

— Мама все время думает о твоей старшей сестре и о папе, у нее болит сердце, и она не может идти сейчас за провизией. Пусть деньги побудут у тебя. Когда проголодаешься, пойдешь с сестричкой и купишь себе покушать, — она снова прижала Сяо-ма к груди, после чего дала ему еще два оставшихся мао и сказала: — А сейчас сбегай и купи пирожков с мясом.