Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— Мама! Где наша сестренка? — закричал Сяо-ма.

Крик мальчика привел Юй-чжэнь в себя, она успокоилась и осознала, наконец, что это был дурной сон. Сяо-ма взял лампу и посмотрел на мать. Лицо ее было белым как бумага, а в глазах таился страх. Сяо-ма обнял мать и громко расплакался.

Чжан Тянь-бао с трудом дождался утра. Едва умывшись, он сказал жене:

— Я пошел, а ты присмотри за детьми! — взял свою трубку и поспешно вышел на улицу.

От гостиницы Тянь-бао пошел в восточном направлении. Он пересек трамвайную линию, вошел в Западные ворота и действительно увидел перед собой улицу с высокими домами. «Это, вероятно, и есть Гулоу», — подумал он. Мимо пробегала стайка школьников с ранцами за плечами. Тянь-бао спросил у них:

— Ребята, где здесь дом Лю Тана?

Ученики с изумлением посмотрели на него, словно перед ними был сумасшедший, и со смехом убежали. Тянь-бао рассердился. Заметив старика с чайником в руках, он подошел к нему:

— Позвольте, уважаемый, побеспокоить вас, где здесь живет семья Лю Тана?

Старик осмотрел Тянь-бао с ног до головы и понял, что перед ним крестьянин. Он улыбнулся:

— Ты не здешний?

— Да, только что приехал из деревни! — утвердительно кивнул головой Тянь-бао.

— Тогда понятно, — старик показал рукой на противоположную сторону улицы. — Вот это их дом. Когда войдешь, ни в коем случае не называй хозяина просто Лю Таном, а спроси господина судью Лю, а то обругают и выгонят, — сказав это, старик пошел своим путем.

Чжан Тянь-бао понял, почему ему не ответили ученики. Он направился к дому. «И правда, это не обыкновенный дом!» — подумал он, подойдя поближе и увидев большие сосновые двери, на медных рукоятках которых прыгали солнечные зайчики. На створках дверей были вырезаны парные изречения, по обе стороны стояли каменные статуи, а к дверям поднимались семь каменных ступенек. На ступеньках стоял человек лет тридцати в теплом халате, подпоясанном ремнем, и без головного убора. Покуривая сигарету, он наблюдал за проходившими мимо людьми.

«У этих собак-богачей всегда такие свирепые слуги, а хозяева — и того почище! — посмотрев на него, подумал Тянь-бао. — Боишься, Тянь-бао? Не трусь! Если даже попадешь тигру в пасть, то и тогда можно вырвать у него пару зубов!»

В нем с новой силой вспыхнул огонь ненависти, и он большими шагами направился к дому. Остановившись у крыльца, Тянь-бао подумал: «Посмотрим, что он сможет сделать со мной!» Он решил было сначала помедлить с вопросом — так вроде солиднее, но потом подумал, что медлительность только повредит делу, набрался храбрости и сказал:

— Простите за беспокойство, уважаемый. Судья Лю здесь проживает?

Слугу звали Лю-эр. Он услышал вопрос, но и глаз не поднял, продолжая курить. Тянь-бао распалился в душе. «Такая же сволочь, как и хозяин!» — подумал он, но сдержался и повторил свой вопрос:

— Уважаемый, семья Лю здесь живет?

Лю-эр только повернул голову и удостоил Тянь-бао взглядом.

— Да! — процедил он сквозь зубы. — Говори, что тебе надо?

— Я ищу господина Лю У, — смиренно ответил Тянь-бао.

— Какое у тебя к нему дело?

— Прошу тебя доложить хозяину. Меня зовут Чжан Тянь-бао, я из уезда Цзинхай, работник семьи Лю. У меня есть к хозяину важное дело.

Узнав, что перед ним работник из семьи хозяина, Лю-эр изменил свое отношение к Тянь-бао.

— Подожди здесь, я доложу, — сказал он и пошел в дом.

После того как Душегуб приехал в Тяньцзинь и узнал, что его имущество отобрали повстанцы да еще и пригрозили убить его, он не решился вернуться в свою деревню. Он несколько дней прожил у сына в полном довольстве: хочешь чаю — протяни только руку, хочешь есть — открой только рот. Однако вскоре это благополучие ему наскучило. «Государственный муж не может три дня прожить без власти, а порядочный мужчина не может три дня прожить без денег», — думал он про себя. Поэтому он потратил часть своих средств на устройство званого обеда, на который пригласил нескольких влиятельных тяньцзиньских чиновников, а также разослал им ценные подарки. Недаром пословица гласит: «Если есть знакомый при императорском дворе, то легко стать чиновником». И действительно, вскоре Душегуба назначили мелким чиновником в таможенном управлении. Там он присваивал налоги, торговал опиумом, продавал морфий. Быстро, через каких-нибудь два месяца, он скопил себе порядочный капиталец и ездил в собственном экипаже. Таким образом, и «власть» и «деньги» были добыты. Чжао Лю походил на своего хозяина, как волк на шакала, и недалеко ушел от Душегуба. Он выполнял различные поручения хозяина, был то «генералом», то «посыльным», пользовался как мог авторитетом своего хозяина и стал еще более лютым.