Антуан Лорен - Французская рапсодия [litres]

Прекрасно понимаю, что это признание требует объяснений. Сейчас я вам их дам. Итак, в сентябре 1983 года у меня в «Поли-доре» работала ассистентка по имени Сабина. Именно она занималась деловой перепиской. Между нами возникли некоторые разногласия. Сегодня, учитывая срок давности, я могу сказать честно: у меня была любовная связь с этой девушкой – связь, которой я решил положить конец. Я объявил Сабине, что мы должны расстаться, и она вроде бы со мной согласилась. Как говорится, восприняла эту новость с достоинством. Но это была только поза, а на самом деле она затаила на меня злобу. Накануне своего ухода она мне отомстила: нарочно перепутала все письма. Всем, кто прислал нам пробные диски с записями своей музыки и кому надо было отправить типовой отказ от лица компании, она написала письма с положительным отзывом и приглашением срочно связаться с нами и договориться о личной встрече. Сабина уволилась, а на меня обрушился шквал звонков – мне звонили сотни людей, требовавших прослушивания, и мне приходилось каждому объяснять, что полученное ими письмо есть результат ошибки моего секретаря. Что их песни нас не заинтересовали. Попробуйте представить себе, в каком положении я оказался. Некоторые отказывались мне верить, заявлялись ко мне в кабинет и вели себя довольно агрессивно. Это продолжалось больше трех недель, но потом поток соискателей иссяк. Про эту мерзавку Сабину я больше не слышал. Сегодня, когда прошло больше тридцати лет, я готов признать, что ее месть была довольно изобретательной и с моей стороны отчасти заслуженной, но, поверьте мне, я никогда не забуду тот кошмарный сентябрь 1983 года.

Подпись под письмом похожа на мою, но это подделка. Мою уверенность в том, что его подписала Сабина, подкрепляет тот факт, что именно она обычно пользовалась зелеными чернилами. Кроме того, в тот период 1983 года, о котором идет речь, наше внимание привлекли всего две группы и один сольный исполнитель. Разумеется, они получили письма с отказами, но позже я их разыскал и пригласил к себе на встречу. Группа «Голограммы» в их числе не фигурировала.

Мне очень жаль, что я вынужден вас разочаровать. В качестве утешения могу добавить, что ни отобранные мной группы, ни исполнитель-солист не сделали музыкальной карьеры. Может быть, нам стоило связаться с вашей группой? Может быть, вы были лучше? Но музыкальная индустрия – это такая лотерея… Сегодня мне уже семьдесят три года, и я давным-давно отошел от дел, но до сих пор думаю, что наделал в своей профессиональной жизни немало ошибок.

Всего вам доброго,

Ален затрясся от смеха. Это был нервный смех, похожий на тот, что напал на него в кабинете почтового начальника, только сильнее. Если Бог существует, мелькнуло у него, он обладает поистине безграничным чувством юмора. Его взгляд упал на флешку, оставленную Ириной. Он взял ее в руки. Сначала были виниловые пластинки на 33 оборота, потом их сменили магнитофонные кассеты, вместо кассет появились CD-диски, и вот теперь это – прямоугольный кусочек пластмассы размером меньше зажигалки. Ирине понравились их песни, и она даже переписала их себе на айпод; выходит дело, композиции, написанные в начале 1980-х, вполне могли заинтересовать девушку 2000-х. С другой стороны, «Полидор» отверг их пробный диск; группа «Голограммы» не сделала ни одной профессиональной записи, никогда не звучала по радио, а «We are made the same staff dreams are made of» никогда не входила ни в один топ. А стоит ли слушать эту кассету, задумался Ален. Может, лучше, если память об их песнях навсегда останется связанной с тем солнечным днем, когда они, такие молодые и преисполненные надежд, делали эту запись? Может, именно это волшебное ощущение он и пытался вернуть все последнее время?

Ален так и сидел, не зная, что предпринять, когда в двери заворочался ключ.

– Это я, – с порога сказала Вероника.

Она сняла пальто, поставила сумку и вошла в гостиную.

– Устала жутко, но довольна. Заключила несколько выгодных контрактов. А ты как?

Ален посмотрел на диван. В воздухе перед ним соткался силуэт Ирины, но его линии начали быстро расплываться, пока окончательно не растаяли.

– Я? – переспросил он, поднимая глаза на жену. – Нормально. Ходил по вызовам.

Домисиль завершила разработку стратегии связанной с ЖБМ пиар-кампании, которую окрестила «Появился/Исчез». Номер «Пари матч» разлетелся в рекордно короткое время, а фотография на вокзале стала настоящей, как выражаются пиарщики, «фишкой»: несмотря на невыразительный заголовок статьи – «ЖБМ: интервью», – тираж журнала подскочил сразу на 40 процентов. К Домисиль обратились руководители многих изданий с просьбой организовать и для них встречу с ЖБМ, но тот неожиданно пропал и несколько недель не выходил на связь.