Юрий Бедзик - Этаж-42

Правда, он, Петр, мог бы и не поссориться с Майкой. Даже, допустим, у них могло бы дойти до женитьбы, и он назвал бы наконец непоседу Майю своей женой. Но разве был бы он с ней счастлив по-настоящему? Разве не исковеркала бы она ему жизнь своими причудами, капризами, а то и изменами?

А теперь клянется, что любит его. Столько грусти было в ее взгляде, когда последний раз Петр видел Майю в доме ее отца. Слова могут обманывать, но глаза лгать не могут. Вот ради таких женщин, наверное, совершают безумные поступки, даже подвиги. Петру такое не подходит. Один у него теперь подвиг — работа. Перед Батей оправдаться. За все, за все… Работа пока спорится у них. Никаких простоев, а если какая заминка — летит на своей «Яве» в комбинат, выбивает панели, уговаривает водителей не срывать показательную стройку. Подкатив, ставит мотоцикл у ворот завода, заходит в приемную главинжа, спрашивает Полину: «Тут?» Ему дорога всегда открыта, и Полина, вроде бы со скрытым недовольством, впускает его в кабинет. Прошагав к столу по красной дорожке, смело протягивает руку Гурскому. И сразу включаются телефоны, все приходит в движение: главный диспетчер, начальник комплектования. «…Немедленно выделить для передовой стройки, отдать все лучшее…»

Вечером, уже лежа в постели, Петр откровенничал с Виталиком:

— Кажется, получается… Еще один рывок — и наша возьмет.

— Предвижу: «Передовое звено монтажников во главе с Петром Невирко вышло победителем в социалистическом соревновании» и т. д. и т. п., — дружелюбно иронизировал Виталик.

— А где звено, там и бригада. Вот что значит — уметь изыскивать ресурсы.

— О, твои ресурсы всему миру известны: от Гурского до Ванды и Полины… Между прочим, тут тебе от Полины подарочек, принесла какой-то пакет. Я на стол положил. Ждала тебя долго. Привет передавала.

— Славная девушка.

— Говорят, замуж собирается? — спросил Виталик.

— Пришвартовался один. С погонами морского офицера.

— А похоже, по тебе сохнет.

— Поймешь их: то сохнет, то дуется.

Петр закурил. В темноте долго мерцал огонек его сигареты.

Виталий улыбнулся про себя, но ничего не сказал. Петр, погасив сигарету, тяжело вздохнул и повернулся лицом к стене.

…В конце марта дошли до десятого этажа. В воздухе чувствовался запах набухших почек, солнце на верхотуре слепило глаза. От звена Петра Невирко на комбинате ожидали последнего рывка. Возле бытовки вывесили график: на нем отмечался ход работ.

Петр чувствовал себя героем.

— Видите, Алексей Платонович, как мы шагаем вверх? — спрашивал он своего бригадира с веселым видом. Его по-настоящему захватила работа.

— Радуйся, да не очень, — говорил, хмурясь, Найда. — Косишь, кривишь, трещин полно.

— Заводской брак — не наша вина.

— Нет, не заводской, я проверил, — в голосе старика чувствовалась скрытая досада. — На халтурных ездках панели разбивают. Носятся как очумелые…

— Время поджимает. А дороги сами знаете, какие. Рытвины, ухабы… Зато ваша бригада выйдет вперед.

Старик смягчался. Радовало приподнятое настроение Петра. Некогда о Майке думать. Кончились ночные хождения, переживания, неурочные звонки. Вот только поведение Гурского удивляло. Чересчур он сладеньким стал. Алексей Платонович чуял сердцем, что в его действиях была какая-то преднамеренность, вызывавшая тревогу.

Разговаривая дома со своим соседом Климовым, Алексей Платонович старался докопаться до сути происходящих событий. Прежде главинж не особенно баловал Петра Невирко, а теперь все ему да ему, все для их бригады. Почему?..

Климов поразился наивности Найды. Разве трудно найти разгадку?.. Он оглядел комнату. Где же газеты? Ага!.. Взял одну с дивана, развернул, пробежал глазами несколько колонок.

— Разве вы не выдели, что Гурский уже обо всем сообщил в прессу? Читайте, читайте! — ткнул пальцем в напечатанный столбец. — Статья вашего главного. И конечно же на первом плане — ура передовикам производства Найде и Невирко.

— Не может быть! — потянулся к газете Алексей Платонович.

Пробежал глазами заметку. О нем пишут. И Невирко упоминается. Складно, скромненько говорилось об их первых успехах, рассказывалось, что комбинат предпринял смелую попытку ускоренного темпа работ. Разве неправда? Разве тут какая-то ложь или преувеличение? Полезное начинание, о котором следует знать всей республике, всей стране.

— Вот и попробуйте его уличить… — съязвил Климов.

— А может, уличать и не нужно? Может, наши кровавые мозоли — школа для других? — задумчиво проговорил Найда. — Конечно, мощности комбинату не хватает… Но ведь как было на фронте, помните? Сначала прорывается вперед один полк, одна дивизия, а за ней — вся армия.