Шандор Ласло-Бенчик - В тугом узле

Его родители построили тем временем новый прекрасный дом в пригороде.

Двенадцать лет они убухали на это. Отец вложил в строительство все, что имел, как говорится, до последней рубашки, отдал все силы, здоровье, всю душу. Превратился в опустошенного, усталого старика.

Марци зарекомендовал себя веселым, жизнерадостным, толковым и знающим парнем; только вот никакой более или менее серьезной цели в жизни у него не было. Канижаи как-то стал у него допытываться:

— И какие же у тебя планы, Марци?

— Никаких особенных нет.

— И как же, дружочек, ты себе это представляешь? Ни цели в жизни, ни самолюбия, даже свадьбы на горизонте не предвидится?

— А чего мне выпендриваться, батя?

Канижаи только головой покачал, но никакого толка добиться от Марци Сюча не сумел. Свою работу Марци выполнял исправно, когда нужно было, хорошо вкалывал во время авралов. Вместе с нами ворчал, когда мы бурчали, с нами веселился, когда мы радовались. О нем нельзя было даже сказать, что он поглощен только своей работой наладчика электрооборудования. Он не чурался ни тяжелого молотка, ни ручного точила, ни сварочного аппарата, если в общей работе бригады в том была необходимость. И вполне справлялся — так что и по этой части к нему не могло быть никаких претензий. Ну а после работы? Если не было какого-нибудь обязательного мероприятия или подрядной работы, он мог до самого вечера гонять в футбол на небольшом поле в тупике за заводом. Или ходил из одного кинотеатра в другой. Или шел на танцы.

— Почему ты не женишься, Марци?

— А мне хороша и жена товарища.

— Нет, серьезно. Ты уже был влюблен?

— А кто не был? Но какое это имеет отношение к женитьбе?

Однажды он, правда, признался, что ему не нравится жить в новом доме. И не потому, что далеко, а потому, что в нем — словно в плохой деревне: безотрадно, скучно, пусто; Приходит домой, переглядывается со стариками, смотрит телек — и все. Он даже не может там представить себе свою будущую семью. На это кто-то, кажется Яни Шейем, посоветовал ему зажить самостоятельно. Марци Сюч только головой помотал:

— Как мне сказать отцу, что мне не нравится их мир? Получится, что он зазря надрывался, стал полуинвалидом, чтоб построить этот дом? Ведь он-то строил не для себя, а чтобы я потом им владел. А мне он не нужен! Понимаете?

Правда, чаще всего он уходил от подобных разговоров и продолжал жить своей жизнью. Но независимо от всего мы с симпатией относились к этому парню. Может быть, даже и завидовали ему в том, что у него нет необходимости серьезно напрягаться. Он казался веселым, уравновешенным малым, готовым во всем услужить. Вот и сейчас он предложил Рагашичу место у борта, чтобы можно было удобнее держаться, а он, мол, передвинется поглубже.

Миша же настолько непредсказуем, что никогда не знаешь, как на что он отреагирует. Вот и тут на предложение Марци он заржал:

— Двое слепых пришли и сели в кино…

— Это что, шутка?

— Разумеется, только не встревай до времени, мальчик. Словом, сели двое слепых в кино. В перерыве один спрашивает у другого, скажи, мол, тебе хорошо видно? Тот отвечает: нет. Тогда первый говорит: поменяемся местами…

Марци засмеялся и при этом так затряс головой, словно ему букашка залетела в ухо. Рагашич толкнул его в плечо:

— Не хохочи, браток. Над этим плакать нужно. Слепые — это мы, и сидим в кино. Хе-хе-хе…

Наш грузовик тем временем перекатился через рельсы; мы оставили за собой Шорокшар и ехали теперь по унылой блеклой местности, этакой черной прерии. Здесь когда-то были большие поселения болгар, их земли, хозяйства, пашни, луга, целина, выпасы, хутора и мызы с разбросанными повсюду избенками. Словно для образца и сейчас уцелело несколько… Вместе с эржебетскими лесами — унылая пустынная местность. Ниже их опоясывает речушка Дяли, а выше — Кишпешт и Лёринц. Тем не менее на карте это все — столица, сердце страны, город-метрополия. А здесь — еще один кусочек античного мира. Чудесное место. Потому что в Будапеште он вроде бы и есть, а вроде бы и нет. Когда нашему заводу стало тесно на его старой андялфёльдской базе, а сверху стали давить на промышленность, мол, выселяйтесь за черту Будапешта, наше руководство хитро решило, что и эти места вполне сойдут за периферию и нет смысла оседать далеко от основной базы. Вот и приобрели какой-то бывший хутор с необработанной, слегка холмистой землей. Теперь тут будет филиал завода. Но только модернизация очень дорого сто́ит, чем дальше — тем больше; стали возникать тысяча и одно препятствие, и стройка сильно замедлилась. Пока что здесь расположились большие заводские склады и обслуживающие их небольшие мастерские, а также несколько цехов по преимуществу планового профилактического ремонта. Правда, строительство все же продолжается, но темпы у него, как у улитки, и закончится оно, очевидно, лишь к концу двадцатого века.