Ирвин Уэлш - Эйсид-хаус [сборник litres]

Мики повернулся к Смиту и сказал:

– Нет, лучше не будем звать Ивонну, нам ведь нужен кассовый фильм.

Она бросила в него карандашную резинку, угодив в лоб, и Мики стал возмущаться гораздо громче, нежели ситуация того заслуживала. Алистер – худой, анемичный завотделом – раздраженно поглядел на них, недовольный этой возней. Он любил, чтобы во всем был порядок.

– Алистер может сыграть главную мужскую роль, – прошептал Мики, но на лицо Смита уже вернулось привычное выражение полной отрешенности.

Тем вечером Смит поехал домой на автобусе, потому что дождь лил как из ведра. Изучая вечернюю газету, он отметил, что восемнадцатилетний Пол Маккаллум находится в Королевской больнице в палате интенсивной терапии, отчаянно борясь за свою жизнь после беспричинного, судя по всему, нападения в городском центре вчера вечером. «Надеюсь, парень выкарабкается», – подумал Смит. Он считал, что человеческая жизнь должна быть священной, она должна быть самой важной вещью в мире. По-прежнему не было новостей об Аманде Хитли, похищенном ребенке. Смит пришел в свою квартиру, проверил камеру, затем включил очередной фильм.

Но воспринимается тот тяжело. Смиту никак не сосредоточиться. Он пытается внушить себе страдание, заставить себя думать о Джули. Любил ли он ее? Вероятно. Ну да точно не скажешь, потому что, как только в груди поднимается это чувство, что-то словно берет и отключает его.

На следующий день Смит заметил, что в газете нет ничего о Поле Маккаллуме. Хорошо это или плохо? Кто его знает. Что значит отсутствие новостей? Он раскрывает «Хэллиуэл» – и трепещет от возбуждения. Справочник завершен. Каждый упомянутый там фильм просмотрен и отрецензирован. Возвращаются и неотступно звучат в голове слова Мики Флинна: «Что будет после того, как ты отметишь абсолютно все?» Маркер обводит фильм под названием «Трое мужчин и маленькая леди». На миг Смиту вспоминается Аманда Хитли. Один мужчина и маленькая леди. Реальная жизнь часто менее сентиментальна, чем Голливуд. Вдруг Смит замирает как громом пораженный. Он осознал, что из всех фильмов только этому последнему поставил оценку ноль. Он вписывает на полях:

0. МЕРЗКАЯ АМЕР. СЛАЩАВОСТЬ, СИКВЕЛ ДАЖЕ ТОШНОТВОРНЕЕ, ЧЕМ ПЕРВЫЙ ФИЛЬМ [12] «Трое мужчин и маленькая леди» ( Three Men and a Little Lady , 1990) – комедия Эмиля Ардолино, продолжение комедии Леонарда Нимоя «Трое мужчин и младенец» ( Three Men and a Baby , 1987) – американского римейка французской картины «Трое мужчин и младенец в люльке» ( Trois homes et un couffin , 1985), поставленной Колином Серро и получившей ряд французских и международных премий. .

А потом задумывается: да не может быть, чтобы не было фильма еще хуже. Что насчет «Эль-Пасо», где Марти Роббинс выступил продюсером, режиссером, исполнил главную роль и сочинил саундтрек? Но нет, «Эль-Пасо» получил один балл. Смит проверяет некоторые британские фильмы, потому что уж в чем британцы мастера, так это снимать ужасное кино, однако даже «Сэмми и Роузи ложатся в постель» [13] Sammy and Rosie Get Laid (1987) – фильм Стивена Фрирза по сценарию Ханифа Курейши, в главных ролях Шаши Капур, Фрэнсис Барбер. заработал два балла. Что ж, время пришло. Смит поднимается, вставляет в магнитофон новую видеокассету. И, не отрываясь, глядит на экран.

Видеофильм, который смотрит Смит, показывает мужчину, сосредоточенно взбирающегося на стремянку, но притом смотрящего прямо в камеру. Его глаза, полные страха, глядят на Смита. Смит ощущает его страх и зеркально отражает его, глядя на экран. По-прежнему глядя в камеру, мужчина дотягивается до веревки, привязанной к паре декоративных, но крепких сосновых балок под потолком; на конце веревки – петля. Он сует голову в петлю, затягивает ее и пинком откидывает стремянку. У самого Смита уходит опора из-под ног, и он не сразу понимает, отчего так тошнотворно раскачивается комната вокруг и что за груз удушающе сомкнулся вокруг его шеи. Крутясь в воздухе, Смит замечает мелькание фигуры на экране; дергающейся, качающейся, умирающей. Смит пытается завопить «СНЯТО!», но не может издать ни звука. Он думает, что человеческая жизнь важна, всегда священна. Однако, невзирая на эту мысль, он не может ни достать до балки, чтобы подтянуться, ни ослабить стягивающуюся на шее петлю. Его дыхание прерывается; голова свешивается набок, по ноге стекает струйка мочи.

Камера установлена над телевизионным экраном; ее холодный, механический глаз бесстрастно фиксирует все. Аппарат включен на «ЗАПИСЬ». Он продолжает работать, в то время как тело раскачивается все слабее, пока не замирает. Вот докручивается до упора пленка, и хотя на экране не возникает слова «КОНЕЦ», это именно конец.