Ирвин Уэлш - Эйсид-хаус [сборник litres]

Даже для Иэна Смита это был перебор. Не считая работы, он выходил из квартиры лишь для того, чтобы по-быстрому зайти в видеопрокат и супермаркет. Однажды вечером он, мучимый тревогой и неспособный сосредоточиться на фильме, выключил проигрыватель и отправился прогуляться к Уотер-оф-Лит. Чарующе пахли вишни в цвету у живописного берега, и Смит побрел вдоль стоячей реки. Сумерки уже сгущались. Его шаги потревожили группу юнцов в кофтах с капюшонами; юнцы оборвали разговор и стали угрожающе коситься на Смита. Он, не обращая на них внимания, размашисто прошагал мимо, погруженный в свои мысли. Миновал скамейки с местными алкоголиками, сиплым рыком отгонявшими демонов прошлого или же воображаемых; пустые банки суперлагера; битое стекло; использованные презервативы и собачье дерьмо. В сотне ярдов впереди над тихими зловонными водами изгибался старый каменный мост.

Кто-то стоял на мосту. Смит прибавил шагу, не отводя глаз от женского силуэта, вырисовывавшегося все четче. Дойдя до нее, постоял с минуту, глядя, как она курит. С каждой мощной затяжкой ее бледное желтоватое лицо словно прогибалось внутрь. Впечатление было странное, как будто потребителем здесь выступал табак, а женщина – расходным продуктом. Впрочем, если подумать, так оно и было.

– Ищешь, с кем поразвлечься? – спросила она без какого-либо обаяния в голосе.

– Ну, да, можно сказать и так, – пожал плечами Смит. Он и в самом деле не знал.

Окинув его взглядом с головы до пят, она быстро выдала короткий перечень услуг и условий. Смит неопределенно кивнул. Они в молчании двинулись к его квартире по узкой улице, с одной стороны которой тянулись заброшенные склады, а с другой стояла высокая кирпичная стена. По булыжной мостовой медленно прокатила машина и остановилась возле одинокой фигуры другой женщины; после короткого разговора та села в машину и уехала.

В квартире Смита они прошли прямо в спальню и разделись. Изо рта ее пахнуло затхлым зловонием, но Смит все равно ее поцеловал. Она никогда не чистила зубы, потому что терпеть не могла, когда мужчины ее целуют. Пусть делают с ней все, что угодно, кроме этого. Только поцелуй мешал ей забыть, чем она занимается, и вынуждал сопротивляться отвратительной реальности. Впрочем, у Смита и не было желания целовать ее.

Он неуклюже залез на ее худое, мучительно костлявое тело. Глаза ее затуманились от опиатов или безразличия, лицо застыло ледяной маской. Смит увидел в ней свое отражение. Короткими, болезненными толчками он продрался сквозь сухость ее пизды; оба скрипели зубами от напряжения, пока у нее не стали выделяться соки. Смит нашел ритм и принялся всаживать ей механически, все время удивляясь, зачем ему это. Она двигалась в такт ему со скукой и неохотой. Прошли минуты; Смит долбил как заведенный. Через некоторое время он понял, что никогда не кончит. Его пенис, казалось, только отвердевает, но в то же время немеет. На лице женщины отразился шок, затем отрицание и неверие, когда настойчивый глубинный зуд заставил ее непокорное сознание капитулировать и пуститься вслед телу в погоню за оргазмом.

После того как она кончила, едва сохранив молчание, он остановился; член его по-прежнему был твердым и эрегированным. Он слез с нее, вытащил из кармана куртки несколько купюр и заплатил ей. Она чувствовала себя озадаченной и уязвимой, потерпев фиаско в том единственном, что ей когда-либо успешно давалось. Одевшись, она пошла к двери, полная стыда, неспособная взглянуть ему в глаза.

– Спасибо за все, – сказал Смит, когда она вышла на лестницу.

– Козел. Мудила ебаный, – прошипела она в ответ.

Ну что тут еще скажешь.

Через несколько дней после этого случая произошло куда более значимое событие. Смит явился в офис, что-то насвистывая. Сослуживцы тут же подметили столь нехарактерную для него экстравертность.

– Весь прямо сияешь, Иэн, – заметил Мики Флинн.

– Просто купил новую видеокамеру, – отозвался Смит и добавил с неуместным самодовольством: – Последнее слово техники.

– Боже, теперь тебя никто не остановит, да, Иэн? Голливуд, трепещи, мы идем! А давай-ка снимем порно, на главную роль позовем Ивонну. Ты – режиссер, я – продюсер.

Ивонна Ламсден с досадой посмотрела на них. Согласившись недавно сходить с Мики вечером в бар, она затем отвергла его грубые пьяные приставания и теперь боялась, что Смит и Мики, собратья по несчастью, сговорятся против нее: некоторые мужчины, озлобленные отказом, норовят впасть в ребячество.