Лю Чжэньюнь - Дети стадной эпохи

Как говорится, у каждого свои проблемы.

— Даже подумать не могла, — вздохнула Ню Сяоли.

Чжу Цзюйхуа, посчитав, что та имеет в виду Лао Синя, поддакнула:

— Точно говорят: чужая душа — потемки.

Тут Ню Сяоли, словно опомнившись, спросила:

— Я уже два дня кое о чем размышляю.

— О чем?

— Когда Сун Цайся якобы вступила в брак, наша семья заплатила ей сто тысяч. Но ведь Лао Сы из деревни Сыцзячжай был готов заплатить ей сто сорок тысяч, почему же она обманула нас, а не Лао Сы?

— Лао Сы предлагал платить по частям, поэтому Сун Цайся и не согласилась, — объяснила Чжу Цзюйхуа.

Ню Сяоли понятливо кивнула. Оказывается, аферистка Сун Цайся все продумала заранее.

Когда Ню Сяоли с попутчиками добрались до автовокзала уездного центра, они не мешкая пересели на автобус до административного центра провинции. Но едва их автобус отъехал от уездного центра на десять с лишним ли, как весь транспорт выстроился в длиннющую очередь: на трассе был ремонт. Сидевший на руках у Чжу Цзюйхуа Сяохоу открыл глаза и стал смотреть в окно. Поглазев какое-то время, он принялся канючить, что хочет есть, тогда Чжу Цзюйхуа вытащила ему из сумки большую лепешку. Слопав лепешку, Сяохоу снова уткнулся в грудь Чжу Цзюйхуа и уснул. Когда автобус с горем пополам добрался наконец до города, был уже вечер. А когда троица пересела на городской автобус и прибыла на железнодорожный вокзал, тот уже весь был залит огнями. Ню Сяоли попросила Чжу Цзюйхуа достать из штанов четыреста юаней и, взяв деньги, оставила ее на привокзальной площади следить за вещами, а сама поспешила в кассовый зал, где встала в очередь за билетами. Среди поездов, которые отправлялись в административный центр провинции N, были высокоскоростной, скоростной, скорый и обычный. Чтобы сэкономить, Ню Сяоли решила купить билеты на обычный поезд, но когда подошла ее очередь, кассир сказала, что на сегодня все билеты на обычный поезд до административного центра провинции N уже распроданы. На следующий день билеты на обычный поезд еще были, но только стоячие, а билеты с местами можно купить только на послезавтра. Как говорится, время не ждет, стоячие так стоячие. Ню Сяоли купила два стоячих билета на обычный поезд, который отправлялся на следующий день в десять часов утра. Выйдя из кассового зала, Ню Сяоли нашла Чжу Цзюйхуа и почувствовала, что проголодалась. Пока они были в дороге, то так перенервничали из-за пересадок и пробок, что даже забыли пообедать. Ню Сяоли спросила Чжу Цзюйхуа, проголодалась ли она, та ответила, что проголодалась. Тут же запросил кушать и Сяохоу.

— Ты ведь кушал в дороге и не наелся? — спросила его Ню Сяоли.

Вместе с Сяохоу женщины подошли к ступеням привокзальной площади и присели. Чжу Цзюйхуа вытащила из сумки три больших лепешки, следом из мешка вынула лук-батун, разделила его на три части, и все трое стали есть лепешки вприкуску с луком. Пережевывая лепешку, Ню Сяоли чувствовала, что к концу дня та уже подсохла и стала резиновой — не в пример свеженькой лепешке, которую она ела утром. Ню Сяоли огляделась по сторонам. С южной стороны вокзала в ряд стояли лотки, где продавалась всякая снедь, чьи хозяева во все голоса зазывали покупателей. Ню Сяоли, показывая в сторону лотков, предложила:

— Пойдемте купим по чашке горячего супа.

— К чему эти траты? — заколебалась Чжу Цзюйхуа.

— Верно в народе говорят: «Дома будь беден, а в дороге — богат», — возразила ей Ню Сяоли и тут же добавила: — Если в дороге на всем экономить, то, не ровен час, заболеешь, и тогда больше денег изведешь на лекарства.

Чжу Цзюйхуа подняла вверх большой палец и сказала:

— Сестрица, а ты в жизни разбираешься, — и тут же добавила: — Ездить с тобой одно удовольствие.

Ню Сяоли вместе с Чжу Цзюйхуа и Сяохоу подошли к лоткам. Чего тут только не продавали: и пельмешки в бульоне, и обычные пельмени, и заварную лапшу, и пирожки, и жидкую кашу, и острый суп с приправами, и баранью похлебку… Трое путешественников прошлись вдоль рядов. Поскольку их интересовал суп, то везде, где его продавали, они справлялись о цене; наконец Ню Сяоли пригласила всех присесть в закусочной, где подавали баранью похлебку. Чашка похлебки стоила три юаня. Ню Сяоли вынула оставшиеся после покупки билетов деньги и взяла три порции. Когда им принесли обжигающе-горячую похлебку, Ню Сяоли обмакнула в нее лепешку, и та сразу размякла. Закусывая луком, она съела и суп, и лепешку, да с таким аппетитом, что аж вся вспотела. Ню Сяоли посмотрела на Чжу Цзюйхуа и Сяохоу и отметила, что те тоже вспотели. То, что осталось на донышке от похлебки Сяохоу, Чжу Цзюйхуа, задрав голову, вылила себе в рот. Когда они поели, то стали думать, где бы им переночевать. Раньше они надеялись, что сядут на поезд сразу, стало быть, и ночь проведут в поезде, но поскольку в пути у них произошла задержка, теперь им необходимо искать ночлег. За гостиницу надо платить, но если отказаться от гостиницы, то неужто спать на улице? Чжу Цзюйхуа, словно разгадав мысли Ню Сяоли, тут же предложила: