Деб Калетти - Отдаю свое сердце миру

Днем она не замечала никаких следов. И сейчас оглядывает тело сверху вниз. Натертости на коже пока даже не видны, но они проступят завтра. О чем она думала, когда надевала просторную рубашку, тем более хлопковую? Теперь кожу саднит в тех местах, где о нее терлась и терлась ткань.

Она вытягивает голову как можно дальше вперед, чтобы вымыть обкорнанные волосы, но стоит только капле воды упасть на шею в том месте, где кожа соприкасалась с биркой, как занимается пожар.

– Ой-ой-ой!

Она осторожно выходит из кабинки. Легкими похлопывающими движениями промокает кожу полотенцем. Лодыжки тоже горят, но не так сильно, как накануне. Ее тело в огне. Она сама – сгусток ран: свежих, старых, на разных стадиях боли и заживления.

Интересно, сможет ли она когда-нибудь почувствовать себя исцеленной?

Наверное, таким вопросом хотя бы раз в жизни задается каждый человек.

Она забирается на свою койку. Осторожно – ой-ой-ой – накрывает себя простыней. Потом ставит будильник, но кладет телефон экраном вниз. Она не осмеливается смотреть на часы. Невыносимо видеть, как цифры бегут вперед: от пяти к шести, от шести к семи, от семи к восьми. Одиннадцать минут до полуночи.

Если она поднимет взгляд, то увидит, что время неумолимо приближает тот день, когда ей исполнится восемнадцать. Ужасный день, когда она станет еще на один год старше.

Символ сердца можно проследить до ледникового периода, когда кроманьонские охотники использовали его в пиктограммах на стенах пещер.

Впервые эта фигура была использована в качестве символа любви на картине, датируемой 1250 годом. На ней мужчина преклоняет колена и вручает свое сердце даме. Оно больше похоже на шишку, чем на сжатый кулак, каким мы представляем сердце сегодня.

В Средние века символ сердца использовали для изображения кувшинок, фиговых листьев и оружия, в частности стрел.

На родовом гербе итальянский кондотьер XV века Бартоломео Коллеони изобразил свои тестикулы в форме перевернутых сердец.

Форма сердца… символ любви, секса и насилия.

– Подъем, Белла Луна! – Дедушка Эд насвистывает мелодию песни «С днем рождения».

Она уже проснулась. Она давно не спит. Закрывая блокнот, она прячет голову под подушку. Она страшится этого дня, как и всех больших праздников: дней рождения, не только своего; Дня благодарения, Рождества и предстоящих событий, таких как юбилеи, выпускные вечера и вручение дипломов.

Хорошо бы зависнуть в безвременье. Но она не может избежать этого дня, своего восемнадцатилетия. Он принесет с собой всеобщее ликование и вымученные поздравления. Все будут стараться ради нее, и, значит, ей тоже придется стараться и подыгрывать, и это куда мучительнее, чем сегодняшняя пробежка.

Она берет себя в руки, стаскивает с головы подушку.

– Чую запах бекона, – говорит она. – Неужели я не ошибаюсь? – Это ее первый подарок в ответ на первый подарок от дедушки Эда. Она изображает приятное удивление.

– Моя Белла Луна любит бекон.

Звонит телефон. Мама, Малкольм и Карл Уолтер хором поют: «С днем рожденья тебя!». Второй подарок в ответ на их подарок – она добавляет в свой голос нотки восторга и благодарности.

Нажимая отбой, она видит сообщение и открывает присланную по электронной почте открытку от Этого Негодяя Отца Антония. Поющий бурундук держит желудь с зажженной свечой. « Скучаю по тебе. С любовью, папа» . Оливия написала вчера поздно вечером: « Я знаю, это тяжелый день. Держись» . Восемь уведомлений от тех, кто оставил пост на ее страничке в Facebook, хотя она больше и не заходит туда. Она мысленно подсчитывает: еще шестнадцать часов – и этот день можно будет назвать прожитым.

Она спускается по лесенке со своей койки, и дедушка Эд вручает ей большую булочку с корицей и горящей свечой.

– Вау! Откуда у нас это?

– Угощение по случаю от друга.

От друга? А ведь она не слышала, как дедушка Эд вернулся прошлым вечером. И понятия не имеет, в котором часу он явился из гостей.

– Ну и кто эти люди, которые пригласили тебя на коктейль?

– Доун Селеста и ее внук. Они из Портленда, что в Орегоне. Она вдова. Они путешествуют вдвоем по западным штатам.

– Ты говорил: он мой ровесник. Так почему же он не в школе?

– Тебе надо было пойти со мной и самой спросить у него, если тебе это так интересно. Посмотри на этих малышей. Пухлые, цветущие.

– Булочки с корицей или вдова? Доун Селеста – звучит как имя времен хиппи.

– Так и есть. Она сменила имя Делорес Карпентер на Доун Селеста, когда ей было семнадцать. Послушай, я приготовил тебе и пушистый омлет. Mangia, mangia [41] Ешь, ешь ( итал .). , пока не остыло.