Людмила Черкашина - Отдайте свое сердце Богу. Стихи

Господи! Я без тебя сушеная трава,
Огарок уж заброшенной свечи,
Загнившая от яблони листва,
Потухшая звезда в глухой ночи.

Я путник, заблудившийся в пути,
И мотылек с израненным крылом,
Ты Господи за все меня прости,
Очисти и согрей своим теплом.

Чтоб стала я весеннею травой,
Свечой горела ярко и легко.
Запахла летней яблони листвой,
И бабочкой вспорхнула высоко.

Чтоб в сердце свет горел как от огня,
Лучами разливаясь с добротой,
Живой водой Сам напои меня,
И со святыми рядом упокой.

Богородице, как мне воспеть Тебя,
В душе Твой образ сохранить?
Как милосердия и покаяния,
Как милости Твоей просить?
Ты Матерь Вышнего, моя заступница,
Целитель сердца моего
Когда я в жизни вся запутаюсь
Ищу вмешательство Твое.
Молю Тебя моя Владычица
От лютой злобы защити
Ведь Ты всех грешников Споручица,
Защитница для нас в пути.
Моя Ты Мати Богородица,
Моя отрада мой покой,
Пока огонь в лампадке теплица,
Ты мою душу успокой.
Моя Ты радость небывалая,
Одна любовь и доброта.
Молитва в сердце долгожданная,
Счастливая моя пора.
Ты чистый образ Умиление,
От лика твоего лучи,
Для нас надежда на прощение,
Спаси нас всех и сохрани.
Дай Милосердная терпения,
Молитве чистой научи
И детям дай моим смирение
Их в вере души укрепи.
Прости меня моя Владычица,
Что слов я лучше не нашла,
Но мне Тебя воспеть так хочется,
В моем Ты сердце навсегда.

Репрессии коснулись многих,
И деда моего семьи,
Спаслись они одни из многих,
Бежав с Алтая по степи.
Их Казахстан встречал сурово,
Там много полегло людей,
Но не хочу я тратить слово,
На результат прошедших дней.
Придя в долины Кыргызстана,
В землянках все приют нашли,
А через время из самана
Дома построили свои.
Мой дед талантлив был от Бога,
Работал много допоздна,
Он делал мебель и ворота,
Станок для ткачества ковра.
Он был художником хорошим,
Портреты и пейзаж писал,
Одним из первых в свое время
Он людям фото украшал.
Он даже сделал сам гармошку
И фронтовые песни пел,
И очень вкусную картошку
Он как никто запечь умел.
Меня любил он поучая:
«Не трогай вещи не свои,
Живи других не обижая,
И можешь все, лишь захоти.
Нет слов таких как «не умею»,
А есть другое «не хочу»,
И если лень свою лелею,
То что же сделать то смогу?»
Развел он пасеку большую,
Сам делал ульи он для пчел,
С ним провела своя я детство,
Среди озер, полей и гор.
Мы травы к чаю собирали,
И даже пили с ним кумыс,
Который мы на мед меняли,
У пасших там овец киргиз.
Потом бежал он от киргизов
Опять на родину свою,
Пришлось купить там дом из бревен
В деревне на самом краю.
Я помню слезы и стенания,
Когда вошел он в «новый» дом,
Изба кривая как сарайка,
Уж легче сдать ее на слом.
Построил в жизни дома детям,
В войне для Родины служил,
Старался помогать соседям,
А тут он плакал и тужил.
«Ох как же буду в этом доме,
Я жить с женой и умирать,
Я столько делал, столько строил,
А этот буду дом ломать».
Он все же домик перестроил,
Венцы все снизу поменял,
Фундамент новый, сделал кровлю,
И смерть свою он в нем встречал.
Он честным был и справедливым,
С широкой, щедрою душой,
Но к Богу он пришел уж старым,
Когда решил найти покой.
Мне бабушка письмо прислала,
В котором написала мне,
Что опухоль большая стала,
У моего деда в голове.
С письмом я в Церковь обратилась,
Священник наш сказал: «Ответь,
Чтоб в старости хоть обвенчались,
Им в церковь надо бы успеть».
Мой дед поверил Божью слову,
Он к покаянию пришел
И обвенчались в Церкви стоя
И крепость в вере приобрел.
А после опухоль исчезла,
Дед жил с молитвой до конца.
Он дал пред смертью наставления,
Как сыну хоронить отца.
«Я недостойный прошу гроб мой
Из досок лишь простых собрать,
И даже тканями не надо,
Мне доски гроба оббивать.
Чтоб на поминках вместо водки,
Компот, кисель или вода,
А на могиле вместо плит
Лишь деревянный крест стоит».
Все так исполнил дядька мой,
Когда мой дед обрел покой.
Дом растащили по частям,
Оставив гниль одну у ям.
А на могиле местная администрация установила памятную плиту
как участнику Великой Отечественной.