Ларс Лоренс - Утро, полдень и вечер

— Будь ты неладна! — воскликнул, кашляя и отплевываясь, Рамон. Приподнявшись на локоть, он добавил: — Оуе, hombre! [64] Эй, парень! (исп.). Оставь нас в покое. Нам так хорошо вместе.

Он успокоил козу и снова принялся ее доить. Ответа от мальчика не последовало, однако второй камень, отлетев от бока козы, угодил Рамону в низ живота.

Рамон скорчился от боли, а коза, отчаянно блея, умчалась.

— Так кто же теперь ladron? — спросил Рамон, вскочив на ноги и сурово глядя на парня. — Это ты отнял у меня обед и мужское достоинство — и все ударом одного-единственного камня!

Мальчик в нерешительности остановился поодаль, потирая одной босой ногой другую, чтоб остыли ступни. Решив наконец, что с ним шутят, он улыбнулся.

— Bueno, кажется, святую троицу ты не осквернил, — сказал Рамон. — Так что я прощаю тебя и даже вознаграждаю. Ven aca [65] Иди сюда! (исп.). !

Мальчик продолжал улыбаться. Рамон достал из кармана десятицентовую монету.

— Это за copita [66] Каплю (исп.). молока.

Мальчик осторожно подошел, обнажив крупные желтые зубы.

— Dos reales — две монеты, — потребовал он.

Рамон изобразил крайнее удивление.

— Carrai! [67] Черт побери! (исп.). Я же не козу покупаю! За кружку и десяти центов много.

— Я не могу продавать молоко, это не моя коза, — сказал мальчик. — Она папина.

— Ах, папина. А твой папа платит козе за молоко? А тебе он платит за то, что ты стережешь козу?

— Нет…

— Видишь, нет. Коза — собственность твоего папы. Он эксплуатирует ее, а молоко-то получает бесплатно, que no? [68] Не так ли? (исп.).

— Que si? [69] А как же иначе? (исп.).

— И заставляет тебя работать бесплатно, да?

— Да.

— Так что если он получит пять центов за небольшое количество молока, то у него будет прибыль — de veras? [70] Так? (исп.).

— Como no. Конечно.

— А если ты получишь пять центов, то и у тебя будет прибыль, понял?

— Si, senor.

— Bueno. Ты и твой отец получите одинаковую прибыль. Это по-американски. Пять ему да пять тебе — получается равенство, которое называется демократией. Только для козы нет никакой демократии и нет центов, потому что она лишь производит молоко. Ясно?

Ничего не ясно. Мальчик озадаченно хмурился.

— Козе повезло, ты не находишь? У нее добрый хозяин, он ее доит и убивает ее детей.

— Pues… Но

— Pues, pues… Если бы у козы были деньги, она истратила бы их без толку. Лучше, если у нее не будет денег, verdad? [71] Правда? (исп.).

— Seguro, конечно.

Мальчуган захихикал.

— Ты очень умный muchacho [72] Мальчик (исп.). . Значит, мы заключаем сделку. Я даю десять центов, из них пять тебе, пять папе. Только ты никому не должен говорить, иначе папа побьет тебя и отнимет твою долю прибыли. Понятно?

— Понятно, — ответил мальчик и, немного подумав, разочарованно прибавил: — Но я не могу отдать отцу его центы. Если я отдам, он все узнает.

— Увы, ты прав. А значит, тебе придется оставить себе всю сумму. Lastima! [73] Жаль! (исп.).

Мальчик, оценив шутку, засмеялся.

— И если тебя спросят, видел ли ты кого-нибудь, ты скажешь, что видел козла. Он, мол, приставал к козе, а ты бросил в него камнем, чтобы он отстал. Bueno?

— Bueno.

— Ну а теперь возьми банку и надои мне немного молока.

— Si, senor.

Мальчик пошел догонять свое разбредшееся стадо. В этот момент Рамон услышал отдаленный шум автомобиля. Машина шла к Реате, но все равно это мог быть патруль, возвращавшийся из рейса. Перед тем как скрыться в своем убежище, Рамон посмотрел в сторону Реаты. По дороге ехал одинокий велосипедист, издали казавшийся точкой.

Рамон залез в трубу, прикрыв отверстие охапкой перекати-поля. Ему стало смешно. Вот повеселятся camaradas, когда он расскажет им, как давал урок политэкономии!..

Над его убежищем проревел автомобиль. Труба зазвенела, словно по ней ударили молотом. Потом гул мотора стал удаляться.

Но велосипедист еще не проехал. Рамон надеялся, что он скроется до того, как muchacho вернется с молоком. Ведь мальчик может окликнуть его.

Тревога охватила Рамона; наконец гравий зашуршал над его головой, — значит, велосипедист над ним. Рамон полежал еще несколько минут, которых, по его расчетам, было достаточно, чтобы велосипед отъехал на полмили, и отодвинул траву.

Где там парнишка с молоком? И вдруг Рамон совсем рядом услышал металлический звон, заставивший его похолодеть, несмотря на еще жаркое предвечернее солнце.

Велосипедист, оказывается, отъехал всего на двести ярдов. Это был мальчик, развозивший дневные газеты по сельским почтовым ящикам, что стояли вдоль шоссе. Он только что опустил газету в один из таких ящиков и, с легким звоном захлопнув крышку, направился к следующему. На счастье, он был спиной к Рамону.