Гарий Немченко - Отец

— Так что Семеновна, — говорю я, — наша — палец в рот не клади!..

— Ну будет, будет! — спохватывается мама. — И так из-за нее!.. Вносите вещи да на речку скоренько пыль смыть, а я пока разведу керогаз…

Мы берем вещи и идем в дом.

И вот потянулись жаркие, ленивые, тихие, неторопливые дни…

У нас теперь только два занятия: валяться на солнышке на берегу речки да сидеть за домом в тени и потягивать пиво. На речке мы бываем обычно втроем — Ленка, мой друг Жора и я. Потом, когда приходим домой, Ленка отправляется на кухню, чтобы поучиться у мамы хорошенько фаршировать перец или шпиговать кролика, а мы с Жорой валяемся в тенечке на вытертом плешивом тулупе, покуриваем и приподнимаемся только затем, чтобы из пятилитрового бидона, который опущен в колодец, долить в кувшин, стоящий на шубе, холоднющего — такого, что колет над переносицей, — пива.

В любой из больших кубанских станиц вам расскажут историю о том, как здесь построили громадный пивной завод, но дело не пошло, пиво получалось плохое, никто его и не пил, брали свиньям, потому что они от этого пива здорово поправлялись, а потом директор этого завода где-то разыскал пожилого пивовара — самого настоящего чеха.

Чеху этому построили домик, и вот он живет в нем один, пьет себе вечерами свое пиво — пожалуйста, и ты к нему приходи, — но секретов он никому своих не раскрывает, и на работе все главное делает только сам, и пиво идет теперь с завода такое, что от кружки за уши не оттащишь, теперь его везут только в Сочи; и когда привезут, все тут же бросают очередь у других бочек и немедленно выстраиваются здесь, и все прохожие спрашивают: «За чем это такая громадная очередь?» — «Как, — им отвечают, — разве вы не догадываетесь? Это за пивом из станицы такой-то!» — «Да, да, — виновато говорят прохожие, — как мы, и в самом деле, не догадались?!» Бросают все дела и становятся тоже.

Это, я вам говорю, расскажут в любой кубанской станице, где есть свой пивзавод; да только в том-то и штука, что все это было у нас в Благодатной, это у нас в собственном домике живет чех-пивовар, а в соседних станицах повторяют эту историю уже из зависти.

Как бы там ни было, а пиво у нас действительно великолепное. Оно, пожалуй, чуточку крепче и чуть потемнее цветом, и горчит, пожалуй, чуть-чуть, ну на самую малость больше, но как оно пахнет, когда под носом у тебя пузырится и опадает пышная пена!..

Хорошо попивать себе потихонечку такое пиво и неторопливо рассуждать о судьбах цивилизации…

— А что, если мы все-таки предположим, — лениво говорит Жора, — что некий (у него это получается — нэкий ) высший разум… или как его?.. Все равно: мы только можем давать ему названия, но понять пока не можем. Так вот, предположим, что он, в самом деле, пробует на земном… э-э… шарике… пробует одну за другой модели мира?

Я интересуюсь:

— От и до?

— Да, начинается разумная жизнь, человек развивается, познает окружающий мир…

— Потом придумывает небольшую такую…

— …крохотную совсэм, — говорит Жора.

— …атомную бомбочку… и все летит вверх тормашками — начинай сначала?

— Да, и потом этот высший разум… Главный конструктор, если хочешь…

— Творец всего сущего…

— Да, он устраивает небольшой потоп, чтобы смыть следы разрушений…

— А Ноя он предупреждает до атомной войны или после?..

— На разных моделях по-разному…

— А-а-а!..

— Тогда можно было бы объяснить, почему в горах…

— В Кавказских?..

— Отстань — в самых высоких горах… В Андах!.. На Тибете… Где люди находят остатки древних цивилизаций…

— Куда водичка не достает…

— Конечно!

— Жаль, что Кавказские горы меньше… Совершенно ясно — здесь каждый раз приходится начинать сначала.

Жора соглашается, наливая пива из глиняного кувшина в большую эмалированную кружку.

— Ясно, тебе наука дороже…

— Но ведь есть в этом логика — разве нет?

— А что, если… — не спеша начинаю я, — что, если мы предположим как раз другое? Что возникновение разума — чистая случайность… Помнишь, есть такая теория?..

— Буржуазная теория…

— Ага, вредная…

— Что все люди были здоровы как бык!

— Тогда уж — как быки…

— Да, как быки…

— Просто все люди были тогда, как люди, рядовые ребята среди остальных животных. И вдруг один заскучал, сел в сторонке…

— И стал думать о судьбе своего племени…

— Да, и каким-то чудом мы пошли все-таки не от этих здоровых ребят, которые ни о чем таком, кроме как о поесть, ничего не думали. А пошли как раз от этого шизофреника…