Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Стелла лежала без чувств. На сей раз вся деревня сходилась во мнении, что происшествие – из разряда сверхъестественных. Сознание не возвращалось к девочке целых четверо суток. На вторые сутки тетя Розина пошла в Феролето спрашивать доктора, что значит такой долгий обморок. Доктор сначала не поверил, а затем сказал, что девочка, вероятнее всего, просто отдыхает. Реакция организма. Это к лучшему. Не надо ее тормошить. На третьи сутки, вновь увидев у своего кабинета Розину, доктор заинтересовался и сам отправился в Иеволи, где не сумел скрыть эмоций от измученной матери. По его лицу, серому, как ливерная колбаса, Ассунте все стало понятно. Не зря она волосы на себе рвала. Ее Стелла умирает.

Что делать, доктор не знал. В его практике подобных случаев не было. Он попробовал несколько верных средств для возвращения сознания. Ни одно не сработало.

Самой Стелле четырехдневное беспамятство показалось единым мигом. Она очнулась от дикого голода. Резко села на кровати, ощутила сосущую боль в животе, головокружение и тошноту – последствия обезвоживания, голодания и сотрясения мозга.

– Помидор хочу, – прохрипела девочка. Стены, столешница, квадрат распахнутой двери – все в предзакатном свете было медово-желтым. Стелла зажмурилась от рези в глазах, заморгала. Мама, младшая сестра и тетя Розина уставились на нее с неописуемым изумлением. – Помидор, – повторила Стелла.

Первой опомнилась тетя.

– Стелла хочет помидор!

Подтолкнула Четтину: дескать, слыхала? Беги в огород!

Четтину как ветром сдуло.

Ох, это головокружение! Никак с ним не справиться. Для равновесия Стелла оперлась о стену. Перед глазами замелькали серебристые хвостатые точки, вызвав самое свежее из воспоминаний: школьная дверь и рука невидимки, наделенной неимоверной силой.

– Стелла, родная! Очнулась! Жива! Радость моя! Ласточка! Звездочка! – квохтали над Стеллой мать и тетя Розина, загораживая пронзительный желтый свет из дверного проема. Стеллу ощупывали, она слышала хвалы Пресвятой Деве и Христу Спасителю. Ни ласковые слова, ни молитвы ее не трогали. Она была голодна как волчица.

Примчалась Четтина, притащила столько помидоров, сколько смогла унести в своих ручонках. Помидоры были горячи от августовского солнца. Багровые, гладкие, полные живительного густого сока, они восхитительно пахли раскаленной землей.

– Хлеба! – потребовала Стелла.

Ей принесли и каравай, и кружку воды, и оливки, и вареные бобы. Ее кормили, пока она не насытилась.

Ассунта говорить не могла, только плакала от счастья. Поэтому вопрос задала тетя Розина:

– Скажи, деточка, почему ты такая невезучая? Отродясь не видала, чтобы кто столько бед перенес.

– Дело не в невезении, – отвечала Стелла. Перед мысленным взором по-прежнему стоял призрак. Три года назад та же невидимая рука стиснула ее пальцы в свином загоне. Тогда Стелла еще сомневалась, еще думала: может, мерещится. Теперь сомнения отпали. – Это все из-за Стеллы. Той, первой, которая умерла. Она хочет моей смерти.

– Что ты, Господь с тобой! Быть того не может! – замахала руками Розина, а Четтина неожиданно выдала:

– На Стелле лежит проклятие.

Розине сделалось смешно.

– Вы уж определитесь, милые, призрак нашу Стеллу преследует или ведьма ее заколдовала.

Стелла качнула головой – и зря: в затылке запульсировала боль.

– Не знаю, тетя.

Голос был как козье блеянье.

– Может, и призрак, и ведьма разом, – прошептала Четтина.

После этого случая Стелла в школе не появлялась. Четтина тоже. Их образование завершилось, когда старшей из сестер Фортуна было девять, а младшей – семь лет. Стелла и Четтина знали алфавит, умели произнести несколько базовых фраз на итальянском языке, изобразить римское приветствие. Вдобавок Ассунта сама научила их сложению и вычитанию. Стелла и Четтина помнили наизусть песни, которые певала маэстра Фиорелла, не сомневались в правомерности гендерной сегрегации, а также в том, что при ограниченных ресурсах мальчиков этими самими ресурсами оделяют в первую очередь, а девочек – по остаточному принципу. Маэстра Фиорелла наглядно преподавала битье на жалость и манипуляции с чужой добротой. Ее ученицы были привиты от чувства вины, происходящего, когда из любой ситуации извлекаешь максимальную пользу. Время покажет, какие уроки в жизни всего важнее.

Спустя неделю после третьей Стеллиной недо-смерти в Иеволи без предупреждения появился Антонио Фортуна. Жена не имела о нем вестей целых семь лет. Как ни старалась Ассунта скрыть страх и смятение, Стеллу провести у нее не вышло.