Моника Вуд - Один на миллион

— Так и быть, я отвечу на первый вопрос, — сказала она. — Но на этом все.

Из этого ничего не вышло.

Она сделала несколько попыток, однако страх сцены лишил ее дара связной речи. Наконец мальчик из жалости выключил диктофон. Он улыбнулся, показав свои короткие зубы:

— Это было здорово.

И опять включил диктофон.

— Говорит мисс Уна Виткус, — объявил он. — Записываем историю ее жизни. Снова часть номер один.

Утром Куин сел на первый автобус и поехал на фирму к Ренни — сияющий склад размером с ангар позади торгового центра, в котором процветала ГЮМС — «Грейт Юниверсал Мэйл Системс», третья по величине служба оптовой интернет-торговли в Новой Англии. Склад раскинулся на зеленой лужайке, как на скатерти для пикника. Вестибюль из стеклянных панелей, забранных решеткой с цветочным орнаментом, придавал заведению необычный колорит — словно здесь размещался головной офис фирмы по производству предметов интерьера. В солнечную погоду стекло блестело с утра до вечера.

Молодая администраторша встретила его с жизнерадостным видом, который возникает от прекрасного социального пакета. На ее столе стояла ваза с ирисами.

— Вы пришли к…? — спросила она.

Гладкие волосы облегают голову, сексуальная стрижка ветреной модницы двадцатых годов. Перед его глазами, сбивая с толку, возник ни с того ни с сего образ мисс Виткус, какой она могла быть в двадцатые годы: бесшабашная девица с ярким румянцем на щеках, отплясывает чарльстон в одном из этих платьев, которые болтаются, словно на вешалке.

Куин представился, жалея про себя, что побрился кое-как.

— Ренни сказал, что даст мне несколько смен.

— Ах, простите, — пробормотала она, вставая. — Вы зашли не туда.

Она подвела его обратно ко входу и прижала палец с алым наманикюренным ногтем к стеклу.

— Видите, вон там сбоку флигель? Пристроен буквой «г»? Вам надо туда.

— Мы с Ренни друзья, — сказал Куин. — Я подумал, может…

— Ах, увы, у него сегодня целый день совещания, одно за другим, — прочирикала она. — Очень, очень плотный график.

— Мы здорово с ним дружили по молодости лет.

Администраторша кивнула, ужасно обрадованная:

— Ах, это просто замечательно!

Куин помедлил мгновение. За спиной улыбающейся девушки — пастельная ширма, из-за которой веет самодовольной беловоротничковой атмосферой процветающего бизнеса: бесшумно открываются-закрываются двери, каблуки-шпильки шуршат по ковру, приглушенно булькает вежливый смех. Где-то там в глубине находится Ренни, и Куин позавидовал, уже не в первый раз, умению своего друга устраиваться в жизни, сам он был этого начисто лишен.

— Вам прямо вон туда, видите большие черные двери? — сказала девушка, постучав по стеклу. — И машину нужно переставить, если вы припарковались перед этим входом. Стоянка для рабочих вон там, видите фонарные столбы?

Она упорхнула на свое место и уже оттуда попыталась улыбкой выпихнуть его за дверь.

— Я знаю, — сказал он. — Передайте Ренни, что я приходил.

— Обязательно! Не забудьте переставить машину.

Во флигеле Куина встретила другая администраторша, на этот раз в джинсах и красной футболке с надписью.

— Я уже регистрировался, — сказал ей Куин.

— С тех пор прошло больше года. — Она протянула ему блокнот. — Нужно зарегистрироваться снова.

По окончании инструктажа для новичков — тоскливой процедуры, которая завершилась предоставлением персонального шкафчика и бесплатного купона в столовую, — Куин проследовал за начальником участка в цех — открытое пространство, заполненное ярким светом и всепроникающим машинным шумом, от которого либо постепенно перестаешь обращать внимание на звуки, либо медленно сходишь с ума. Его прикрепили к женщине с куриным лицом и кудахтающим голосом по имени Дона. Куину уже не раз доводилось выполнять эти операции — после рождения мальчика, после первого развода, после великого возвращения и поспешной второй женитьбы, после второго развода, — и он поднаторел, поэтому Дона сочла его гением обучаемости. Они поладили и образовали в империи Ренни дуэт мечты, обслуживающий сложную станцию, которая сортирует, маркирует, маршрутизирует почтовые отправления и раскладывает их по мешкам. Воздух вибрировал от шума конвейера, от гула суперсовременных механизмов и от звуков старомодного ручного труда.

Первые пятьдесят минут Куин наклеивал этикетки, вторые пятьдесят минут заправлял этикетировочную машину. Третьи пятьдесят минут снимал с конвейера брошюры с zip-кодами и стягивал их резиновым жгутом. Затем наступило время ланча, и он воспользовался своим бесплатным купоном, а потом побродил по ровным дорожкам площадки, которая называлась «кампус». Ренни предоставлял работникам регулярные отпуска, курсы английского, начальную зарплату девять баксов в час. У него почти не было текучки. Куин узнал группу сомалийских женщин, которых встречал в прошлый раз.