Виктор Брусницин - Мой милый Фантомас (сборник)

Один из монологов Тащилина:

— Господин Соловьев оказался прав, снимаю шляпу. Я много не мог понять мистической силы цифр. Андрей натолкнул — библейская символика. Тут не забава — нет, нет. Двоичная система счисления. Единица и ноль, бог — дьявол. Монады, которые складывают все… Символическая сила ноля предельна. Умножение на ноль дает ноль, более исчерпывающего действия придумать невозможно. Тысяча шестьсот шестьдесят шесть. Шестерка и есть ноль. Да, с хвостиком, свойственным сами понимаете кому. Между прочим, и двуперстное крестное знамение старообрядцев — держимся Афанасия Самотных — воссоздает геометрически символ единицы и ноля-шестерки.

— Вы нас путаете, — осторожно внедрялась Николь.

— Ни боже мой! — вдохновенно восклицал Тащилин. — Цифра тысяча шестьсот шестьдесят шесть имеет суровую фундаментальность. Много заложено с разных точек зрения. Догадка гражданина Андрея Павловича например. Здесь именно единица и ноль во всей символической красоте. Шестьсот шестьдесят шесть — число зверя, суть ноль как триединость бога-сатаны. Перевертыш в определенном смысле. Дьявольская цифирь недаром крутится как ей взблагорассудится — в какой раз вспомним перевернутые кресты на черных мессах — попадая между тем на крепкие весьма даты.

Соловьев:

— Иоанн Богослов прямо говорил о числе зверя как об олицетворении мирового правительства, верховной власти. И теперь круг, он же ноль и шестерка — символ бога, неба… Вспомните же Люцифера — светоносный, утренняя звезда, просветитель. И дьявол вместе, падший ангел.

Не останется в стороне и Мари, надменно похаживая, дополнит:

— Аббат Бекарелли с его сладострастными лепешками, имевшими то свойство, что, употребив их, мужчины считали себя женщинами и наоборот. — Изобразила ладонью переворот.

Тащилин легко поклонился:

— А фраза, которую повторяет Мари — «целью делаются нули». Исключительно точна. Цель — обогащение, которое приводит к ничему. Власть пустоты — как говорил Бернард Шоу «Суть богатства — бесполезность». Китайская Книга Перемен, два века до нашей эры, с нее началась двоичная система счисления, и современность — закончилось обратно этой системой. Компьютер. Двоичность подобно ленте Мебиуса замкнула логическую цепь.

Мари довела до сведения самодовольно:

— Компьютер лучшее, что приводит людей к одиночеству. А значит, делает озлобленными, агрессивными… Кстати, у агрессивных мечта, например, становится целью.

Марианна в окончательном восторге, почти не дыша, вгрызалась в лицо повелительницы.

Вышли на отменную, светящуюся гораздо, хоть солнце ленилось за плотным настом облаков, натоптанную поляну. Марианна спровоцировала Мари на игру в ладошки крест-накрест — той, выяснилось, подобная была неведома — скакали, визжали восторженно. Тащилин, присев на корточки высказывал некое Трезору, уши, которого, надо думать, в зависимости от весомости доклада то падали, то навострялись. Надежда Ильинична в беззаботном одиночестве ритмично перетаптывалась на месте, изображая по-видимому танец. Соловьев и Николь фланировали кругами. Женщина, между прочим, как и Мари ничуть не постаревшая, говорила ровно, пар порционно выделялся из ее точеных губ.

— Сейчас вовсю говорят про энергию зрелища. Возьмите театр — человек, который играет, должен, если хотите, делать других. Чтоб это действовало на сцене, актер вынужден просматривать другие жизни, примерять, изображать, возбуждать. Соответствие этого своему я и создает разность потенциалов. Даже когда у актера не получается, или лучше сказать, когда залу не угодна его игра, возникает напряженность. Здесь вам и энергия. Она идет в зал, инициирует — консонанс, диссонанс, аура и так далее… С лицевой стороны музыка действует так же, но на самом деле по-иному. И то сказать, атрибутика, имидж артиста, — однако тут из того же тигля, что эффект массы, побочное действие… Персона, между прочим, происходит от названия маски в античном театре и буквально означает «то, через что проходит звук». Кстати, и маски существовали с раструбом.

Николь откинула голову, Андрея царапнуло — она сделала это до последнего близко манере Леже. Черт — маска.

— Отчего все-таки не приехал Виктор?

Николь отмахнулась как от назойливой мухи:

— А… что-то там… не стоит слов… Собственно, музыка и в индивидуальном восприятии вполне эффективна. И главное — максимально физиологична с одной стороны, с другой, доступна цифре. Последняя сделает свое дело, обезличит. Взгляните, отобранные временем созвучия, гармонии, ходы. Ремиксы и так далее, плагиат в ходу. Поймать код, вот задача. Дальше вирус, аналогия двадцать пятого кадра — человек уже не представим без организованных звуков.