Виктор Брусницин - Мой милый Фантомас (сборник)

— Джек, черт тебя дери, какими судьбами!

Знакомство в Камольи произошло мимолетным, однако для нынешнего радушия вполне хватило. На вечернем пати, зная что Джек будет здесь, Егор уже вертел головой в поиске. Тот сидел за столом неподалеку и махал Егору бутылкой пива. Присоединился.

Вечерами двумя позже. Случай состоялся внешне сходен с упомянутым домашним, где фигурировало имя Лера. Джек и Егор исполняли полуночный променад. Две девицы, отличимые от уличных особ, сидя на скамье в синхронных позах — нога закинута на ногу — тщательно-равнодушно наблюдали за перемещениями нашей пары. Этого оставить пусто было нельзя. Первым приступил Егор:

— Чует нерв — соотечественницы.

Уголки губ девушек вздрогнули в пренебрежительных улыбках.

— Догадываюсь исключительно по красоте лиц, грации, проникновенному огню глаз…

Губы расклеились, мелькнула белизна зубов. Егор перешел к артиллерийским методам, тронул ладони в сторону Джека:

— Мой друг американец твердит: таких глаз как у российских женщин нигде нет, ибо у прочих глух свет души.

Обнажились ровно по четыре зуба.

— Я настаивал на излучении сердца. Джек был снисходителен и сошлись на доброте.

Как ни странно, ответили непарно — та что беленькая:

— Получается, американец одинаково добр?

Егор дернул гаубицу:

— Я и говорю, Джек… и отнюдь не восьмеркин — много круче.

Лиза, Надя — Егор, сами понимаете. Джек говорил галантное, девчата беспомощно ерзали взглядами на Егора и он переводил, игриво привирая.

Разговор не успел достичь обоюдных степеней, когда нарисовались двое итальянцев. Они хозяйски сдернули девушек со скамьи и принялись бузить: что за дела. Один образовался детиной со свирепыми чертами лица, впрочем, второй отличался только габаритами. Собственническая натура извергалась. Отчего-то основной пыл угадал на Джека, тот затеял крикливо отбояриваться на итальянском — это не произвело и малейшего впечатления. Атмосфера стремительно разжигалась. Здесь и наступил черед Егора, он встал между верзилой и Джеком и тронулся ломано буровить. Его плохой итальянский дошел: итальянцы стушевались, возгласы стали тише, движения скромней — взгляды девушек на наших пристальней.

После недолгих препирательств владельцы отчалили. Девицы, хоть со смесью ручной поспешности и некоторой неловкости движения, даже сожалеющее оглядываясь, удалились с ними, — вкус победы однако нашел место. Джек произнесет позже, не в связи с происшествием:

— Ты смелый человек.

— С чего ты взял? — удивится Егор.

— Ну, обкорнал тогда итальянцев, — напомнит приятель.

Егор честно признается:

— Смелость не при чем. Я почувствовал.

Он был откровенен: заграница, здесь понт не проходит. Однако вправду взыграло неведомое — уймет. И Джек понял.

Второй кусок случился почти безобидным. Предстоял товарищеский матч России и Франции по футболу. Была известна болельщицкая страсть Егора и способность угадывать результат с необычайным вероятием.

— А? Егорка, сооруди прогноз! — пузырился Володя. Повернулся к Джеку. — Ты конечно не в курсе, он кудесник!

Занимательно, что Джек заинтересовался.

— Серьезно? — вылупился он ореховыми зрачками. — Ну-ка, ну-ка, чрезвычайно любопытно.

— Не стану предсказывать, — неожиданно заупрямился человек.

— Егор! — настырничали уже все.

Джек натурально взмолился:

— Ну же, дружище!

Егор, стушевавшись, и вместе оскорблёно закрепил:

— Не стану. Нашли кролика.

Каков же был эффект — матч отменили. Здесь и поймает мужчина на себе внимательный, замысловатый взгляд заграничного приятеля.

В казино Егора американец затащил года через полтора, а прежде имела место масса обоюдностей. Как то: пара ночных сердечных разговоров с демонстрацией нижнего белья; момент, где Джек вовремя уцепил Егора, которого чуть не стянул в пучину крупнющий, зацепившийся за крючок тунец (Индийский); молочение себя в грудь, после того как услышав одну из песен Егора, Джек вознамерился поставить ее на свои слова и лад и даже грозился запустить в дело (он в качестве основного занятия предавался посредничеству в самых разнообразных областях, начиная от архитектуры и изобретательства, до музыкальных вещей и кинодокументалистики — имел крупное на наш размер агентство); небольшая ссора по поводу столь пустяшному, что впоследствии сам повод обсасывали до некоторой неприязни друг к другу; вплоть до знакомства — мимолетная встреча в аэропорту Генуи, на которую зачем-то Егор был взят — с сынишкой, одиннадцатилетним толстяком, и женой, фешенебельной дамой, которая очень дружила с пассией Джека, хищноносой еврейкой, естественно, Сарой, — с этой Егор общался частенько.