Нина Стиббе - Человек у руля [litres]

– Но я не ищу пони, – возразила я.

– Я знаю, но я сказала, что ты ищешь, и он сказал, что навострит уши. – И сестра закивала, слегка выпучив глаза. – И с радостью оценит любого пони, которого мы захотим приобрести.

– Но я не хочу пони, – сказала я.

– Он и мама… ты знаешь, – раздраженно сказала она. – Просто притворись, что хочешь.

Моя вера в мистера Олифанта начинала таять. Во-первых, он слишком уж милый, а кроме того, разгуливает в своей соломенной шляпе и со своим судейским бейджиком под ручку с какой-то женщиной. И, словно этого недостаточно, он еще и высказывается, будто собака похожа на ворсянку, хотя никто эту ворсянку в глаза не видел. Сестра предположила, что, возможно, он имел в виду вязанку, но я считала, что он просто кичится своим знанием слова «ворсянка». Не сомневаюсь, даже хозяин этой Ворсянки понятия не имеет, как выглядит ворсянка.

– Я видела, как он гуляет под ручку с какой-то женщиной, – сказала я.

– Это просто его жена, – сказала сестра. – Их брак на грани краха.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Просто знаю. Кроме того, кто станет прогуливаться под ручку с женой, если брак не на грани краха. Это знак, очень явный знак.

– Зачем же тогда ходить под ручку? – спросила я.

– Не спрашивай меня, так принято, это от отчаяния. Инициируется более слабым партнером, – сказала сестра, – мы это изучали на естествознании. Животные инстинкты.

Тут подошли мама с Крошкой Джеком, и мы принялись смотреть, как последние собаки преодолевают туннель из парусины. Эта чертова Ворсянка снова выиграла, чем вызвала у меня немалое раздражение. Потом собаки и их хозяева потянулись с ринга, за ними последовал мистер Олифант, и сестра его перехватила.

– Мистер Олифант, – закричала она, – позвольте представить мою маму.

И он отклонился от курса.

– Здравствуйте, миссис Вогел, очень рад с вами познакомиться, – сказал мистер Олифант и нежно пожал ее руку.

Волны мягких волос падали на обнаженные плечи мамы, она была такой красивой. Ее большие сонные зеленые глаза выглядели такими необычными. Она с большим отрывом была самой красивой женщиной на выставке, а одурманенность таблетками и расплывчатые узоры на платье, двигавшиеся словно пушистые облачка на летнем небе, только усиливали впечатление.

– Это судья на конкурсе собак, мистер Олифант, – громко и отчетливо произнесла сестра. – Он предложил свою помощь в поисках идеального пони для Лиззи.

– Боже, какой добрый судья, – сказала мама.

Мистер Олифант засмеялся, словно она пошутила, но я не поняла, в чем заключалась шутка.

Итак, мистер Олифант пожал мамину руку, и в целом мама произвела на него несколько гипнотический эффект, мне даже показалось – хотя их встреча продлилась совсем недолго, – что он в нее влюбился, но потом женщина, под ручку с которой я его видела, подошла к нам переваливающейся походкой и потребовала его назад. Я поняла, что имеет в виду сестра. Похоже, их брак и в самом деле на грани краха.

Эта женщина разогнала волшебную атмосферу, навеянную маминой красотой и ее сонной чувственностью, словно плеснули чистящим средством на грязную лестницу.

– Фил, – сказала она, – тебя ждут в палатке жюри.

– Правда? – грустно сказал Фил Олифант.

Мы с сестрой пошли к морским свинкам и хомячкам, а Джек – в палатку, где продавались пироги со свининой, там, по слухам, имелись пироги с секретом, у которых под корочкой прятался слой из чатни, – Джек вычитал об этом в листовке. Вскоре миссис Фринк из магазина «Охота» объявила, что требуется помощь, чтобы поднять пианино на сцену, вот-вот должен был начаться конкурс талантов.

Все повалили к сцене, чтобы занять хорошие места. Шезлонги быстро разобрали, сестра расстелила коврик, мы устроились на нем, Дебби втиснулась между нами. Мама и Крошка Джек с другого края сцены не видели, как мы им машем, и наблюдали за происходящим из-за стола на козлах, на котором громоздились кучи подержанной одежды. Крошка Джек обкусывал тесто с верхушки своего пирога.

Начался конкурс, и две девочки исполнили танец «Гусиный пруд», якобы в стиле «Лебединого озера». Смотреть было очень скучно, так что танец и в самом деле был в стиле «Лебединого озера», зрители ерзали. Потом мальчик быстро-быстро спел «Синие замшевые туфли», что было чуть получше балета. После этого девочка прочитала стихотворение о реке, впадающей в море, которое [15] Легендарный рок-н-ролл Карла Перкинса (1955). она сама написала. Вне всякого сомнения, этот номер был худшим из трех.