Леонид Иванов - Леший

— И как? Много охмурил?

— Не-е, не успел ещё.

— Вот молодец! — опять похвалил Анемподист парня. — Люблю честных! А связь — это, брат, дело нужное. Я вот тоже, вишь, всю жизнь при связи. Может, сменишь меня? А то ведь некому дело передать. А мне бы уже и отдохнуть пора. Тяжело зимой при двух линиях-то. И при деньгах будешь, и в почёте!

— Да не, спасибо, конечно, дядя Аник! Я лучше в городе.

— А чем там лучше-то? Вот все в город да в город. Вон, Колька Лёлькин, царствие ей небесное, тоже в город захотел. Здесь-то бы большим человеком мог стать, сначала бригадиром, потом председателем. Не согласился, на город позарился. А там нужники чистит да водку жрёт каждодневно. Это што, жизнь?

— Не, дядя Аник! В городе интереснее.

— Ты погоди! Сюда тоже скоро свет проведут, тиливизир будет. Вон в районе-то уж сколько лет показывает. И у нас будет. Женисси, детишек заведёшь.

— Да на ком тут жениться-то? — изумился Серёжка. — Девок-то нету совсем.

— А ты из городу-то и привези.

— Да ну, кто сюда поедет-то, в такую глушь.

— Э-э, брат, не скажи! Ежели по сердцу придесси, дак в любую глухомань за тобой поедет. Так что ты не торопись, подумай! А работу свою я тебе хоть завтра передам.

— Спасибо, дядя Аник! — парень крепко пожал старику руку и шагнул вверх по ступенькам.

— Да ты не торопись! — осадил его Леший. — Вишь дверь-то тольки на шшолкунчик закрыта, значит, Зинаида скоро придёт. Посиди пока, расскажи, как там в армии-то ноне. А то всякого в газетах неладного пишут. И говоришь, помнишь, как мальцом на медведя с палкой кинулся?

— А как же! Помню, конечно. Разве такой позор забудешь?

— Да какой же это позор, когда бабку свою от медведя защищать кинулся.

А дело было так. Возвращался Анемподист с нарезки делянки на замену старых телефонных столбов, и услышал, как невдалеке бойкий детский голос уверенно говорил, что никого не боится, что даже сам медведь ему не страшен, если надо бабушку свою защитить. Ну, Леший и решил подшутить. Впереди по тропинке болотце было с небольшим ручьём. Через который по брошенным жердям переходили. А на подступах к ручью почва такая мягкая, и все следы на ней четко отпечатываются. Вот Анемподист чуть не впробеги к этому месту-то и рванул. Там сапоги скинул и на четвереньках, не вдавливая пятки и сжав пальцы в кулаки, по этой грязи-то и прошагал наискосок. Да еще и пень трухлявый успел разворошить, чтобы заметнее было, будто медведь прошёл. Сам за кустами спрятался и ждёт.

Анна с внуком, он тогда то ли первый, то ли второй класс в городе кончил, подходят, видят пень раскрошённый в труху.

— Ой, Серёжка, тихо, тут где-то медведь ходит. По ягоды шли, пень на месте стоял, а теперь, гли ко, косолапый мурашей искал, распатронил всё. Да и следы, мотри. Не велик медведь, года два, поди, а всё одно лучше не попадаться.

Пацан остановился, внимательно на отпечатки следов посмотрел, палку схватил:

— Баб, я его сейчас догоню и завалю!

— Да ты окстись, дитятко! — перешла почти на шёпот Анна. — Как бы он нас не завалил. Ишь, какой голодный, пень распотрошил, мурашей не нашёл. И на малиннике я видела, что натоптано, да тебя пугать не стала. Думала, может, пройдёт стороной.

В это время за кустами Анемподист громко завозился и издал звериный рык. У Анны ноги сами собой подкосились, она охнула и села на ближайшую кочку, а Сережка воинственно замахнулся палкой и кинулся на рык. Увидел поднявшегося из-за куста Анемподиста, опустил палку:

— Ты что, дядя Аник, уже убил его?

— Да убил, убил, охотник. Иди бабку успокаивай.

— Нет, можно я на тушу посмотрю, а то я никогда медведя не видел.

— Да убёг, он. Как завидел, што ты на ево с палкой-то кинулся, испужалси и убёг. Палки-то оне поболе ружья боятся. Пошли домой, охотник! Где там бабка-то твоя? Жива ли хоть. Али со страху-то чево доброво окочурилась?

— Я тебе счас, пришалимок ты эдакий, как дам, дак сам окочурисси, — беззлобно отозвалась с тропинки Анна. Ну, всю жись прожил, а ума так и не нажил. Придумал тоже мне, ребёнка пугать. А ежели бы заикой осталси?

— Такого напугаешь, как же! — похвалил Анемподист и погладил паренька по вихрастой голове. — Молодец растёт! Настоящий герой! Даром што городской.

Серёжка непонимающе слушал перепалку взрослых и не мог сообразить, был ли на самом деле медведь, или его всё же не было. Но ведь был же развороченный пенёк, были на тропинке медвежьи следы, но почему тогда баба Аня так отчитывает дядю Аника?

Нет, медведь всё же был, просто они с дядей Аником его одновременно прогнали. Испугался косолапый его палки и охотничьего ружья дяди Аника и убежал.