Леонид Иванов - Леший

Едва загрузили товар, как машина с цементом приехала. Два десятка сорокакилограммовых мешков мигом на палубу перекидали и сели ждать Евгена.

— Может он завтра с Лешим на почтовой машине до Костомы доберётся, а там пешком? — предложил Валерий Иванович, как старший по должности, — дело-то уж к вечеру, поспеть бы до темна.

— Ты што, Евгена не знаешь? Да он потом год жалобы во все инстанции писать станет, што его с государственными бумагами тут бросили. Замучаисси оправдывацца, — обречённо махнул рукой Игорь. — Ему там и в народный контроль отчитаться надо, и в суде, как народному заседателю отметиться, и в райкоме всю подлянку рассказать, что да как у нас, да как к зимовке не подготовились, без транспортёра остались. Живи бы он в тридцать седьмом, дак половину Кьянды в тюрьму упёк своими доносами. Будём ждать. Там у миня уж картошка сварена, давайте хоть поедим.

Евген появился совсем ввечеру и огорошил, что выборные документы будут готовы только завтра к обеду, и пошёл ночевать к кому-то знакомым. Остальные посидели у жаркой печурки, разомлели и вполвалку стали укладываться на нары.

— Ты, Зинаида, посерёдке ложись, — предложил Игорь. — Ежели замёрзнем, дак хоть прижмёмси для сугреву.

— Угомонись, кобель, — беззлобно отмахнулась Зинаида. — Ваши бабы мне за этот сугрев глаза потом выцарапают. А для сугреву я вам водочки налью. Сэкономила на грущщиках райповских, дак можно и по стопочке.

— Вот это дело! — встрепенулся Игорь. — Это по-нашему! По-рыбацки.

Он открыл дверку печурки, от уголька тоненькой щепочкой зажёг фонарь, что висел в углу кубрика.

— Дак может у тебя там и селёдочка есть али треска солёная?

— Селёдочки взяла немного, бабы просили.

Игорь быстро почистил рыбину, разрезал её на тоненькой дощечке и подал к столу. Пили не спеша, с разговорами. В основном про этого хмыря Евгена, из-за которого пришлось ночевать в районе. Честно признаться, его на Кьянде не любил никто. И жена его Александра Михайловна вышла замуж не по любви, а потому что обрюхатил её в девках, вот и пришлось грех скрывать. На тяжёлых работах Евген никогда не рабатывал, зато всегда был при должности и на общественных делах развивал бурную деятельность. Ещё совсем молодым вступил в партию, и то был бригадиром, то кладовщиком, то счетоводом. Однажды чуть было в председатели не выбился заместо Ивана Степановича, да колхозники на собрании такой хай подняли, когда райкомовский представитель его фамилию назвал, что тот тут же был вынужден своё предложение с голосования снять.

А вот по партийной линии он всегда должность имел. То секретарём парторганизации станет, то депутатом, то народный контроль возглавит, а если уж никуда не выдвигают, зная, что опять всё дело завалит, так хоть председателем счетной комиссии назначат. Ну, и на выборах он всегда был незаменим, потому как знал толк в оформлении всяческих документов. А уж если из района какая проверка приезжала, так все знали, что по письму Евгена разбираться отправлены. Так что за водочкой в кубрике этому партийному активисту косточки хорошо перемыли. А там и действительно пора спать подошла.

Игорю за ночь два раза приходилось вставать печурку топить, потому что тонкие дощатые стенки тепло совсем не держали, не для ночёвки на подмерзающем озере кубрик строился. Дважды чайник кипятил, но пассажиры от чаю отказывались.

За ночь подморозило. Воду на озере прихватило только у самого берега за бортом двойки, где не было ряби, а вот лужи на берегу покрылись толстой коркой льда. На душе у бывалого рыбака Игоря, хорошо знающего, чем это может грозить в тихой заводи подветренной Кьяндской стороны, становилось всё тревожнее.

Евген, степенно шагая, с толстой папкой бумаг и большими листами плакатов появился как раз перед обедом.

— Ну, что, сходим в столовую, да домой будем собираться? — вместо приветствия высказал он предложение.

— Какая на хрен столовая?! — закричал Игорь. — Ты смотри, как морозит! Быстрее домой добираться надо, а то до больших заморозков посреди озера жить придётся.

Вполголоса матерясь, он затащил на борт сходни из двух сколоченных поперечными рейками досок, оторвал примерзший в песок якорь, прыгнул на борт и стал веслом отталкивать двойку. Валерка помогал другим веслом. Вдвоём они развернули стоявшее носом в берег судно, Игорь завёл мотор, и двойка взяла курс на невидимую за горизонтом Кьянду. Кроме них на озере никого больше не было, да и этот экипаж колхозные рыбаки, прибиравшие на зиму снасти, провожали тревожным взглядом, но молчали, чтобы не накаркать на путников беду.