Луис Урреа - Дом падших ангелов

Он вдруг представил, как рядом спит Ла Глориоза, голова покоится у него на груди, волосы рассыпались по его лицу.

Но мысль, что нынешний цирк будет происходить день за днем, ужасала. В детстве, живя с родителями, он мечтал, чтобы у них дома царила вот такая веселая семейная кутерьма. Но нет. В Сиэтле у него квартира в тихом сине-белом кондоминиуме с видом на Вашон [265] Вашон – остров в заливе Пьюджет в Сиэтле. – Примечание переводчика. . Из окна видно, как бейнбриджские паромы пересекают залив Пьюджет. На перилах у подъезда он рассыпал хлебные крошки для чаек и ворон. А однажды видел, как из леса за домами выскочила лиса и потрусила к пляжу. Мирное и спокойное течение его жизни нарушали лишь игры «Сихокс» [266] «Сихокс» – профессиональный хоккейный клуб из Сиэтла. – Примечание переводчика. . Он не любил даже, чтобы подружки оставались на ночь.

Пазузу глазела на гостей.

Перла сникла под грузом горя, которого, точно знала, не перенесет. Она-то была уверена, что умрет сразу же вслед за своим мужчиной. Но ей придется протянуть еще много одиноких тоскливых лет, кто-то же должен руководить жизнью семьи. Правда, готовить она больше не станет. Стакан с шипучкой застыл в ее руке. Рядом две старухи резались в карты. Ангел обнял Перлу, ласково поцеловал в макушку.

Ла Минни сидела скрестив руки, взгляд устремлен в пустоту. Подойдя, он обнял ее сзади.

– Ты молодец, – сказал он.

– Думаешь, Tio ?

Бедняжка Эль Тигре умчался на работу. В отсутствие бойфренда ей оставался одиночный полет.

– Тебе понравились марьячи?

– Грандиозно.

Она улыбнулась, не глядя на него.

– А где Лало?

– Уехал с сыном. Говорил что-то про какого-то чувака и дело.

– Звучит паршиво.

Они смотрели, как Пазузу, наставив палец на Мэри Лу, что-то наставительно выговаривает.

– Надо идти. – И Шериф Минни поспешила на вызов.

Младший Ангел недоумевал, куда делся Пато, пока не обнаружил его спящим в гостиной на кушетке.

А потом дальше – в комнату Старшего Ангела.

Вот он, мексиканский Будда, в синих пижамных штанах и спортивных носках. Зато в белой футболке. И не спит. В ногах кровати сидел Дейв, американский кофейный вор.

– Габриэль, – он встал и протянул руку, – привет.

– Дейв, верно?

Они пожали руки.

– Меня прозвали Младшим Ангелом.

– Да, я слышал. И только что узнал о тебе.

Оба с упреком посмотрели на Старшего Ангела.

– Я их самый главный секрет, Дейв.

– Так нечестно, – возразил Старший Ангел. – У нас же своя жизнь, ты понимаешь.

– У меня тоже, – сказал Младший Ангел, несколько встревоженный тем, что c самого начала беседа оставляет оскомину.

Дейв внимательно посмотрел на братьев:

– Возможно, вы – их самая большая драгоценность.

– Хорошо сказал, Дейв. – Голос Старшего Ангела дрогнул.

Он смотрел на них, стоящих в ногах кровати, и напряженно впитывал из воздуха каждую секунду жизни.

Я ведь даже не устал , сообщил он покойной матери.

– Глянь, – Старший Ангел показал на стопку книг у кровати, – Дейв думает, я могу это прочесть.

– Мы тут только что выслушали исповедь, – не обращая внимания на его слова, сообщил Дейв.

– Исповедь?

– Начну читать поскорее, – сказал Старший Ангел.

Младший Ангел перебирал книжки. Томас Мертон, «Семиярусная гора». Бреннан Мэннинг, «Евангелие оборванца» и «Доверие любой ценой». Фредерик Бюхнер, «Духовный путь».

– М-да, легкое чтиво, – хмыкнул он.

– Будь у нас больше времени, я дал бы ему, – кивнул Дейв на Ангела, – почитать и буддийские тексты.

– Дейв хочет, чтобы я обрел веру, – сказал Старший Ангел.

– Полагаю, что уже поздно, – сказал Дейв. – Но попытаться стоит, даже в последний миг.

– Веру во что?

Дейв сел и улыбнулся Старшему Ангелу.

– В Бога, – сказал Старший Ангел.

– Отчасти, – согласился Дейв.

– А как же рак? – чуть резче спросил Младший Ангел.

– Эти книги ты должен завещать своему младшему брату, – посоветовал Дейв.

Часы тикали.

– Видел? – Старший подмигнул Младшему. – Я говорил этому cabron . У меня нет времени на чтение. Всей жизни мне осталось на три слова: сегодня я умру.

– Ты патологически мрачен, Carnal.

– Вот об этом я ему и толкую, – встрял Дейв.

Левая рука у Старшего Ангела вдруг затряслась. Он сунул ее под зад.

Вошла Ла Глориоза со стаканом темно-бурой жидкости.

– Я принесла тебе agua de tamarindo [267] Тамариндовая вода (исп.). . – Она поставила стакан на тумбочку у кровати.