Луис Урреа - Дом падших ангелов

– Перла, – окликнул Младший Ангел.

– Да, мальчик мой.

– Ты в порядке?

– Я окей. – Она подмигнула и продолжила по-испански: – Ты очень похож на своего отца. Он тоже был такой галантный. Всегда приносил мне цветы. И Ла Глориозе тоже.

– Он дарил ей цветы?

– Ну конечно.

( Рррррр .)

– Ее все любят.

– Мальчик мой, тебе нужно на ней жениться.

От неожиданности он закашлялся.

– Перла! ( Корректировка курса .) А где мексиканская еда?

– Какая еще мексиканская еда?

– Настоящая. Я надеялся, ты приготовишь что-нибудь особенное. – И улыбнулся самой обаятельной своей улыбкой. – Ты ведь, кроме всего прочего, лучшая стряпуха на свете.

Она сердито уставилась на него, а потом резко мотнула головой:

– Yo no . Никакой кухни! – И, возмущенно взмахнув руками, затараторила: – Я пятьдесят лет готовила для всех и каждого. Потому что должна была. А сейчас я никому ничего не должна и не собираюсь ни для кого ничего готовить. Ни за что, Габриэль. Я беженка, я сбежала от плиты.

Младшему Ангелу никогда не приходило в голову, что ежедневное создание кулинарных шедевров было для нее тяжкой повинностью.

– Принеси мне кофе, si ?

Он поспешил выполнить просьбу.

– Теперь я ем гамбургеры! – крикнула вслед Перла. – Сэндвичи из «Сабвэя»! Хлопья «Чириос»!

Улыбнувшись, Ангел отмахнулся.

Джимбо, лакавший свою медовуху, проорал:

– «Молот богов»!

Младший Ангел подумал, что праздник все больше напоминает итоговый учебный проект для его курса по межкультурной коммуникации.

12:30

Как будто самосвал вывалил во двор полный кузов народу. Люди толпились в патио, аккуратно отпихивая друг друга локтями, чтобы добраться до салата с макаронами и игнорируя капустный.

Младший Ангел продрался сквозь толпу во двор и обнаружил там толпу еще более плотную.

Старший Ангел дремал в тени, сложив руки на провалившемся животе, голова его мерно покачивалась. Рядом сидела Минни и обмахивала его листком картона. Она была очень печальна.

Диджей установил свой агрегат на заднем дворе и врубил P.O.D. [222] Payable on Death (P.O.D.) – христианская рок-группа из Сан-Диего. – Примечание переводчика.

Старший Ангел распахнул глаза и возмущенно вытаращился. Но тут же скорчил фирменную семейную рожу. Ухватил клаксон, который Лало прикрутил к ручке его кресла, и одним мощным движением стиснул его, выдавив короткое «аа-оо-аа». И опять уснул.

Несколько тревожных волн вызвала Мэри Лу, возникшая под руку с Лео, своим бывшим мужем.

– Мы принесли мимозы! – сообщила она.

Одеты оба были сногсшибательно: Мэри Лу – синее платье в белый горох, жемчужное ожерелье, Лео – костюм из Тихуаны, коричневый, в тонкую желтую полоску, кремовая рубашка, желтый галстук с булавкой-долларом, серая фетровая шляпа и двухцветные кремово-коричневые башмаки. Усики он выбрил в узенькую порочную нитку, червячком улегшуюся над верхней губой.

– Muchacho , – произнес Лео, и паразит над его улыбочкой оживился, а Младший Ангел не сразу сообразил, что пожимает его вялую ладонь, а вовсе не дохлую рыбину.

В сознании сразу всплыл образ полудюймового желудя.

– Лео-Лев! – с преувеличенным восторгом воскликнул он. – Ты у нас могучий дуб!

Мэри Лу предупреждающе зыркнула. Лео направился в кухню смешать выпивку.

– Пора идти в дом, mija , – вздохнул Старший Ангел. – Пора. Сейчас.

– Хорошо, пап.

– Я отвезу его, – предложил Младший.

– Брат, – предупреждающе вскинул ладонь Старший Ангел. – Время пи-пи. Ты хочешь увидеть, как я делаю пи-пи?

– Я – нет.

– Я вообще-то тоже, – сообщила Минни.

– Это твоя работа, mija .

Минни с усилием развернула отцовское кресло.

– И что я буду с этого иметь?

Он улыбнулся, не открывая глаз.

– Ты получишь все деньги.

– Ух ты. И много?

– Разумеется, mija . Пятьдесят или даже шестьдесят долларов.

Младший Ангел и Перла проводили их взглядами.

– Ay Diosito lindo , – проговорила Перла.

Какой-то франтоватый белый в рабочих штанах хаки и свежей джинсовой рубахе наливал себе кофе из его коробки с «колумбией светлой обжарки». Это мой кофе , возмущенно подумал Младший Ангел. Но времени на размышления не осталось, волна мексиканцев зачистила помещение кухни, вытеснив ее обитателей под дождик, уже моросящий над диджеем, который теперь крутил тихуанское марьячи-техно. «В Тихуане я счастлив», – назойливо повторялось в песенке. Детвора и Мэри Лу выплясывали на влажной траве, придерживая над головами потрепанные зонтики с похорон и газетные листы.