Луис Урреа: Дом падших ангелов

girasol

mariposa

colibri

margarita

Однако радуги не видно.

– Молодец, мама, – сказал он. – Что умерла первой.

– Ay, Flaco , – отозвалась жена. – Ты же знаешь, она не смогла бы видеть, как сын умирает раньше нее.

– А кто тут собирается умирать, Перла? – возмутился он. – Мне некогда умирать.

Он часто так говорил. Но, впрочем, говорил он и «я готов умереть», и столь же часто.

Он покаялся в этом своему духовнику. Почти сразу, как доктор Нагель сообщила, что струя крови в моче означает, что конец близок. В этот момент он странным образом успокоился, посмотрел на доктора и подумал: Ее зовут Мерседес Джой Нагель, и жаль, что я не купил «мерседес», а то бы порадовался[45] Джой (Joy) – радость (англ.). . Рентген показал гроздья смерти по всей брюшной полости и два темных узла в легких. Он сидел в том кабинете, маленький и одинокий, смущая врача самым героическим выражением лица, которое сумел изобразить.

«Сколько осталось?»

Пожатие плечами, постукивание пальцами.

«Недолго. Несколько недель».

«Можно леденец?»

Она открыла стеклянную банку. Он любил вишневые.

Он позвонил священнику и исповедался по телефону, а Перле потом сказал, что болтал с приятелем про бейсбол.

– Пап, – сказал сын, – не буду врать. Бабуля поступила так нарочно. Сделала то, что должна была. Точняк, без шуток.

– С нее сталось бы, – проворчал Старший Ангел.

– Радуга, папа! – закричала дочка.

Старший Ангел посмотрел, куда показывала Минни, и наконец улыбнулся. Молодчина, Бог .

Младший Ангел приземлился.

Младший братишка , объявил он сам себе, дома!

Единокровный брат Старшего Ангела думал, что опоздает. В его-то солидные годы все они считают его ребенком, как, впрочем, и он сам. Самый старый двадцативосьмилетний на Земле, в этом возрасте он умудрился застыть на следующие двадцать лет.

Похороны Матриарха пропустить невозможно. Он ни при каких обстоятельствах не собирался опаздывать. Она ему не мать – ему частенько напоминали об этом, тонко намекая. Для семьи он вроде примечания, детали, с которой всем приходится мириться, когда он изволит появляться. Сын американки, заклейменной в семейных легендах как шлюха-гринга, которая увела их Патриарха, Дона Антонио. Их возмутила даже смерть его матери-американки. Посмела пролезть к их отцу в загробную жизнь, прежде чем Мама Америка смогла отправиться в мир иной, чтобы отбить его и вырвать из американских когтей.

Младшему Ангелу не хотелось жить в Калифорнии, земле скорби. И не нравилось создавать брешь в тысячемильной буферной зоне между собой и своими корнями. Но страх прогневать Старшего Ангела гнал его вперед сильнее, чем нежелание тянуло назад. Отчаянным усилием воли он заставил самолет из Сиэтла лететь быстрее. Умопомрачительная монументальная живопись, созданная солнечным светом, отражающимся от прибрежных утесов, и разливающаяся по поверхности океана – от огненно-красного к синему, потом зеленому, потом лиловому, – зачаровывала его. А затем стремительное снижение к Сан-Диего, ощущение, что самолет пробирается к взлетной полосе, маневрируя между зданиями… и он дома.

До него дошло, что еще нет восьми утра и контора проката машин закрыта. Почувствовал себя идиотом. Но на душе полегчало. Похороны не пропустил. Не будет болезненных взглядов со сдержанной укоризной от Старшего Брата. Он живет по графику Старшего Ангела – всегда заранее.

Бывало, когда выпьют, Старший Ангел называл их братские отношения «Альфа и Омега». Младший Ангел считал, что текила старшему на пользу. Освобождает от самопровозглашенной святости. Первый и последний, выходит? Младший Ангел провел лингвистический анализ мета-месседжа этого текста, вполне достаточный, чтобы получить докторскую степень по онтологии межнациональных гностических сиблингов. Он улыбнулся, ну почти.

Старший Ангел, кажется поднабравшись, воображал, что они нечто вроде команды борцов. Он объявлял: «На ринг вызывается, вес двести фунтов, сам неизвестно откуда, – Омега!» Смущенные дамы и дети аплодируют, а Младший Ангел воздевает руки.

В глубине души Младшему Ангелу было приятно слушать такие вещи. Он чувствовал, что его замечают. Никто больше не обращал внимания на его взросление. Черт, да остальные его вообще в упор не видели. Отец постарался, чтобы они держались подальше от родни.

Но Старший Ангел видел. Он был самым старшим, и к тому времени у него уже была собственная машина и работа. Он приезжал в гости в их убогий дом в Клермонте [46] Клермонт – район Сан-Диего, населенный преимущественно белыми американцами. – Примечание переводчика. , к ужасу американской мамы Младшего Ангела. Но она все же готовила для гостя пирог с курицей и изо всех сил старалась поддерживать разговор. К тому времени она уже выяснила, что Дон Антонио частенько является домой с женскими трусами в кармане пиджака. Она порвала с ним, но деваться ей было некуда. Мать улыбалась мальчикам, хотя и измучилась вся, и вечно нервничала. И даже побаивалась Старшего Ангела, с его огромными темными сияющими глазами. Она знала, что он ненавидит ее.