Андрей Шляхов - Клиническая ординаДура

— В английском языке нечем владеть, — проворчал Нарендра, слывший великим знатоком английского мата. — Двадцать слов, тридцать ругательств. А у вас только для слова «секс» более двадцати синонимов. Я думал, что все знаю, но вчера Пракаш сказал мне слово «впердолить»…

Ординатор Пряников ускорил шаг, оставив Кирилла с Нарендрой позади. Ему было стыдно. Впрочем, Кирилл сам был виноват. Довел своими шуточками да подначками.

Саша прочитал довольно много книг по самоанализу и любил покопаться в себе, порефлексировать в хорошем смысле этого слова. «А почему я так отреагировал на шутки Кирилла? — подумал он. — Ведь не стоило говорить такие слова, да еще при всем честном народе. Хорошо еще, что Кирилл не обиделся…».

Ответ нашелся сразу: «Потому что Кирилл ударил меня в больное место». С этим было нужно что-то делать, иначе за два года можно превратиться не в квалифицированного специалиста, а в законченного психопата.

Тут бы определенно пришлась бы к месту история страстной любви между ординатором Александром Пряниковым и аспирантом Ларисой Юкасовой, которую профессор Адаев называл «Ларочкой», а Кирилл «Лариской». С чего бы иначе Саша стал так болезненно реагировать на безобидно-идиотский вопрос о стирке трусов и носков? Такое светлое чувство, как любовь, способно украсить любую историю… Однако, никакой любви не было. Вместо этого светлого чувства Саша испытывал к Ларисе сильную неприязнь, начавшую формироваться буквально с первого взгляда.

Представившись «Ларисой Анатольевной», Лариса называла Сашу Алексом (так его имя обычно сокращали иностранные ординаторы и аспиранты) и тыкала в ответ на его вежливое выканье. Три-четыре года разницы в возрасте и небольшая разница в статусах (многим ли аспирант выше ординатора?), вряд ли давали основания для подобного поведения. Саша несколько раз попробовал произнести свое «вы» с особым ударением, но Лариса сделала вид, что не понимает намека.

Ели профессор Адаев был дипломатичным в своих намеках, то Лариса предпочитала называть вещи своими именами. Или же просто считала, что ей, как особе, приближенной к профессору и даже удостоенной чести иметь крошечный собственный кабинетик, нет смысла стесняться «какого-то там» ординатора.

— Результат любого исследования ясен еще до подписания договора, — сказала она. — Мы проводим клинические испытания третьей фазы, то есть — выписываем уже апробированному препарату «путевку в жизнь». И путевка эта должна быть убедительной. Тебе все ясно?

— Нет, не ясно, — ответил Саша. — Клинические испытания третьей фазы — это самый ответственный этап, во время которого препарату дается окончательная оценка. А если послушать ВАС, то выходит, будто это пустая формальность…

— У меня нет времени на пустую болтовню! — оборвала его Лариса, демонстративно обводя взглядом заваленный бумагами стол. — Слушай и запоминай. Твое дело — техническое обслуживание исследования. Ты ведешь участников, контачишь с ними, заполняешь протоколы и передаешь их мне. Все должно быть сделано вовремя и четко, это очень важно. Четкость — залог качества. Тебе все ясно?

— Ясно, но мне бы хотелось следить за ходом исследования, чтобы понимать, как оно протекает, а не просто заполнять графы в анкетах и протоколах, — сказал Саша. — Ну и, наверное, мы будем собираться для того, чтобы обсуждать все свежие публикации по даривазану…

— Следить буду я! — снова перебила Лариса, ткнув себя в плоскую грудь холеным пальчиком (единственно, что у нее было красивым, так это руки). — Твое дело — сбор информации. Ничего обсуждать мы не станем, потому что это может привести к искажению результатов. Тебе все ясно?

— А в чем же тогда заключается научность моей работы? — ехидно поинтересовался Саша.

— Ты будешь участвовать в написании публикаций, посвященных исследованию. Возможно — выступишь с докладом где-нибудь. А пока что нужно собирать материал! Тебе все ясно?

Саше захотелось вскочить со стула, вытянуться в струнку и гаркнуть: «Так точно ваше благородие!», но он благоразумно сдержался. Все ясно. Он будет выполнять мартышкину работу по «окучиванию» участников, а Лариса станет подгонять данные под нужный результат. Это не научное исследование, а ритуал, который нужно совершить для того, чтобы препарат вышел на рынок. Неужели так делается везде?

Вставать в позу и отказываться от участия в исследовании было глупо. Адаев обидится, а научной, то есть — псевдонаучной работой все равно нагрузят. «А вот вам фиг! — злорадно подумал Саша, глядя в блеклые невыразительные глаза аспирантки Юкасовой. — Вот возьму и буду сохранять копии всех своих протоколов! А после сравню, насколько твоя статистика разойдется с моей!».