Андрей Шляхов - Клинический случай

Доцента Конычева убила невысокая, худенькая, очень элегантно одетая женщина средних лет. Подстерегла у лифта, шагнула навстречу и с размаха плеснула в лицо соляной кислотой. Кислотой по живому — это очень больно. Конычев умер на месте, не выдержало сердце. Женщина стояла над ним и жадно наблюдала, прямо-таки впитывала глазами происходящее. Конычев курировал лечение ее мужа. Лечение не помогло, уж больно был запущен процесс, а расплачиваться пришлось Борису Тельмановичу.

«Мстительницу» признали вменяемой и осудили на пять лет. Minimum minimorum [1] «Наименьшее», «самое малое» — лат. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего за собой смерть потерпевшего. Пожалели вдову.

Два года прошло, даже два с половиной, самого Конычева, можно сказать, забыли, тем более что покойник был из тех, кто после смерти попадает в категорию aut nihil, [2] Aut nihil — «или ничего» имеется в виду латинское выражение: De mortius aut bene, aut nihil — «О мертвых либо хорошо, либо ничего». но на всех незнакомых, подстерегающих, подкарауливающих, ожидающих возле лифта, в коридоре или, например, у входа в институт, Анна реагировала плохо. Шарахалась и, если сумка была при ней, совала руку в сумку за баллончиком со слезоточивым газом. Баллончик всегда лежал в отдельном кармашке, чтобы не пришлось долго шарить по всей сумке в его поисках. Всего два предмета удостоились такой высокой чести, вторым был мобильный телефон.

У незнакомки был такой тоскливо-затравленный взгляд, что с ней сразу все стало ясно, еще до того, как та открыла рот.

— Извините, пожалуйста, доктор, это вы консультировали Кузнецова из пятой палаты?

Если не очень хочется повторять все заново, то можно бросить на ходу «Обращайтесь к лечащему врачу» и пойти дальше. Но таких, которые с тоскливым взором, Анне всегда было жаль. Не то чтобы хотелось сострадать, кручиниться или вместе, обнявшись, лить слезы, а просто понимала — плохо человеку. Ну а если человеку плохо, то лучше остановиться и ответить на традиционный набор вопросов, обычно начинающийся с того, какой у пациента диагноз, и заканчивающийся на том, какие у него перспективы. Разумеется, ответить так, чтобы не нажить неприятностей — не разгласить врачебную тайну и не нажить врага в лице лечащего врача. Лечащие врачи очень не любят, когда коллеги-консультанты «распускают хвост» перед пациентами. Правда, с лечащим врачом Кузнецова отношения уже, кажется, испорчены… Короче говоря, вне зависимости от прочих факторов и обстоятельств говорить в такой ситуации надо мало, тщательно фильтруя сказанное, диагноз не озвучивать, в конкретику не вдаваться, ограничиться общими фразами, непременно сказать что-нибудь ободряющее. Спрашивают ведь главным образом для того, чтобы услышать что-либо ободряющее.

— Да, я консультировала.

— Я жена его… — Собеседница потеребила изрядно растянутую горловину своего лилового свитера («Лиловый — цвет вдовый», — вспомнила Анна расхожую присказку) и добавила: —…бывшая. Первая.

— Если бывшая, то, извините…

— Вы мне только скажите — рак подтвердился?! — взмолилась собеседница. — Только это — и все! Даже не скажите, а намекните. Мне очень важно знать. Мы расстались совсем недавно…

Бывшая жена Кузнецова частила так, что слова не вставишь.

— Он встретил другую. Вы такая молодая, вам это может показаться смешным, нет, извините, не то я говорю. Мне просто знать, чтобы помочь, ведь его нынешняя жена даже передачи ему не приносит. Я приносила, но от моих он отказывается…