Андрей Шляхов - Клинический случай

Сама Анна тоже хороша — надо было попросить выслать ей информацию по пациенту или хотя бы поподробнее расспросить Дмитрия Григорьевича. Это проклятая тактичность всему виной — как же, разве можно обижать коллег, задавая им элементарные вопросы? Оказывается, что не только можно, но и нужно! Все, решено — отныне и впредь она сначала дотошно выяснит, что, как, зачем и почему, и только после этого поедет консультировать. Это не из отделения в отделение выйти, это по всей Москве мотаться, а иной раз и по Подмосковью! Хотя, что греха таить, это приятно. Приятно, что тебя уважают, ценят, приглашают на консультации, прислушиваются к твоему мнению. Можно считать, что с профессиональной точки зрения в жизни пока все идет более-менее нормально. Еще бы с докторской к тридцати пяти успеть… А чего бы не успеть?

Мысли о диссертации подействовали успокаивающе, но сразу же по выходе за больничные ворота, Анну ждал неприятный сюрприз. Какой-то кретин (впрочем, не исключено, что это была кретинка) запарковал свой красный «Рено Логан» вплотную к переду графитовой «шестерки» Анны. На вопрос о марке ее автомобиля, Анна небрежно отвечала «шестерка», не уточняя, что «шестерка» эта «маздовская», а не «вазовская».

Серия энергичных пинков по колесам вкупе с не менее энергичными толчками корпуса «Логана» не включили сигнализацию. Выругавшись в пространство, Анна оценила расстояние между ее машиной и стоявшей сзади «Волгой», после чего села за руль и начала елозить туда-сюда, пытаясь вырваться из плена. Елозила долго, филигранно и, в конце концов, выехала на дорогу, никому ничего не оторвав и не поцарапав, в том числе и своей машинке. Хотя поцарапать хотелось, и не только поцарапать, но и проткнуть. Если бы в бардачке у Анны лежало шило, или, на крайняк, толстый гвоздь (желательно — ржавый, так приятнее), то красному «Рено» определенно бы не поздоровилось. Но, увы или к счастью, ни шила, ни гвоздя в бардачке не было. Лежали там запасные очки в твердом, надежном очечнике, лежали «зимние» замшевые перчатки, забытые с зимы и прижившиеся, лежали несколько одноразовых стаканчиков (прямо из бутылок Анна пить не любила), и открывалка. Если постараться, то можно поцарапать машину и открывалкой, благо та была частично металлической, но долго придется возиться и удовольствия никакого. То ли дело — шило. Им за какие-то секунды можно написать на капоте «паркуйся вдумчиво» или еще что-нибудь такое же, поучительное и назидательное.

Анна не успела переключиться на третью передачу, как в сумке пискнул телефон, кто-то прислал сообщение. Пришлось останавливаться и лезть в сумку, так быстрее, чем одной рукой извлекать мобильник, а другой держать руль, да и безопаснее.

«Великий Ерофеев писал: „Мне не нужна стена, на которую я мог бы опереться. У меня есть своя опора, и я силен. Но дайте мне забор, о который я мог бы почесать свою усталую спину“».

— Козел! — вслух выругалась Анна. — Романтик недоделанный!

А что еще можно сказать о человеке, который вот уже второй месяц после окончания нудноватого, вялотекущего, изначально обреченного романа, шлет тебе тупые, псевдоромантические сообщения? «Дайте мне забор, о который я мог бы почесать свою усталую спину», как бы не так! Дайте мне жилетку, в которую я смогу рыдать ежедневно, — вот так будет больше похоже на правду. Вокруг столько женщин, которые только и мечтают о том, чтобы кого-то выслушать, утешить, приголубить, приободрить, понять, простить, наконец. Какой смысл пытаться возобновить отношения с «черствой бездушной женщиной», которую при расставании обозвал Снежной Королевой. И совсем не на красоту намекал дружок-пирожок (Снежная Королева, кажется была красивой), а на холодность и бесчувствие… А теперь надоедает дурацкими сообщениями. Звонить — не звонит, потому что знает, куда ему сразу же посоветуют отправиться. Конечно, можно было бы внести номер дружка-пирожка в черный список, но это бы означало признаться самой себе в том, что он ее достал, вынудил обороняться. Много чести будет. А цитатка, кстати, хорошая, незаезженная. Надо запомнить и как-нибудь вставить к месту на кафедральном собрании. «Аркадий Вениаминович, дайте мне забор, о который я могла бы почесать свою усталую спину!». Или нет, Вениаминыч еще поймет превратно, ну его, старого ловеласа… Не стоит будить лихо, пока оно тихо, не надо вносить лишней напряженности в отношения. Знаем мы этих спокойных уравновешенных дядечек с сединой в бороде.