Мария Якунина - Восьмерка

Вообще он, конечно, опять прав. С тех пор, как Ритка Родилась раньше времени, я забросила и книжки, и конспекты. Слонялась без дела и только и ждала, когда у Олега или Смотрителя будет минутка, чтобы поболтать.

– И о чем мне писать? – спросила я.

– О чем угодно. Это же самое интересное. Ты можешь написать все, что захочешь. Описать то, что с тобой происходило. Или с кем-то. Или вообще выдумать что-то совершенно новое. Целый мир, который никто кроме тебя не видел.

Я растерялась:

– Да я же и сама ничего не видела дальше наших Управлений!

– А ты попробуй увидеть, – улыбнулся Олег.

Легко сказать – «попробуй увидеть». А куда смотреть-то?!

В капсуле я села за стол, открыла блокнот, взяла ручку… И так и просидела часа два. Олег говорит, что для любого творческого процесса нужно вдохновение. А для вдохновения нужны специальные условия. Только вот объяснить, какие такие условия мне нужно создать, он не может, потому что это «очень индивидуально» и я должна сама понять, что заставляет меня писать. Может быть, любимая книга или какое-то особое место. Я полистала свои закладки в Хранилище. Много хороших книг. Только как они могут мне помочь? Они ведь уже написаны!

Ладно, главное – начать. «Жила-была красивая и хорошая девушка, которая очень любила своего папу. А мамы у нее не было. И вот однажды в доме появилась злая женщина с двумя своими дочерьми…» Дальше я хотела написать, что женщина и ее дочери стали обижать девушку, но внезапно поняла, что кое-что такое уже сочинили до меня.

Тогда попробовала по-другому: «Жил-был трудолюбивый и добрый юноша со своей ласковой, любимой мамой. Но однажды в доме появился грубый мужчина с двумя своими сыновьями…»

Я перечитала написанное. Оказывается, если вместо девушки героем сделать юношу, по большому счету, ничего не поменяется. Только как-то странно будет, если в конце прискачут стражники и станут примерять всем мужские туфли…

Наверное, я прочитала слишком много сказок про людей. Попробую писать про животных. «В некотором царстве, в некотором государстве жили-были хомяк со своей…» Тут я опять задумалась. Как правильно назвать жену хомяка – хомячка или хомячиха? И разве хомяк пошел бы ловить рыбу? А если не на рыбалку, то куда? В зоомагазин? Мама заходила в такой, когда несла домой кролика. И я видела там золотых рыбок, совсем как на картинках в Хранилище.

Значит, что получается – хомяк пошел в зоомагазин и купил там волшебную золотую рыбку… А почему она была волшебной? Потому что умела говорить. Но если хомяк был обычный, не волшебный и не умел говорить, то как он смог объяснить в магазине, что ему нужно?

Я совсем запуталась, вырвала лист из блокнота и сердито смяла. Если бы Олег только знал, как это сложно – писать! Ему, конечно, легко, сидит там, черкает что-то в своем блокноте.

Я походила по капсуле, глубоко подышала («Дыши носом», – так бабушка всегда говорит маме. Интересно, а как еще можно дышать? Попробовала ртом – неудобно, а ушами вообще не получается) и решила писать о тех, кого я знаю. Буду писать серьезные книги о настоящих, невыдуманных людях.

«Однажды в Управлении жила девочка Рита. Она была рыжая и с косичками. А потом она Появилась и Родилась раньше времени. И стала совсем маленькой. Еще у нее была красная юбка и веснушки». Ой, только красная юбка была у Риты до того, как она Родилась. А остались ли у нее веснушки, я даже не могла сейчас разглядеть – Ритку было плохо видно через стекло за всеми этими трубками.

Тут мне очень захотелось посмотреть, как дела у Риты и родителей, и я полезла за экранчиком. Сеанс связи был недоступен, но я решила подождать. А пока ждала, залезла в Хранилище, чтобы посмотреть, что такое вдохновение. В этой статье было много красивых картинок – стройные девушки в красивых пышных юбочках стояли на одних пальцах (попробовала – не получилось), Пушкин сидел за столом, подперев щеку рукой и мечтательно глядя куда-то вдаль (посидела за столом в такой же позе, но вдохновение так и не появилось), какой-то неизвестный мне мужчина, прищурившись, смотрел на картину (наверное, это была картина, по крайней мере, на таких штуках всегда рисовала Сережина мама. Только у нее получались красивые цветы, кошки, дети, а этот художник изобразил непонятные загогулины, похожие на те, что Даша любит чертить на песке в саду).

Я все листала и листала эти картинки. А когда вышла из капсулы, оказалось, что уже наступил вечер.

А я так и не придумала, о чем писать.