Мария Якунина - Восьмерка

Лиза с Сережей были в своей любимой беседке. Лиза читала вслух. Я немного послушала, не особо вникая, а потом все-таки не выдержала:

– Как вы думаете, что чувствуешь, когда умираешь?

Лизка вздрогнула и посмотрела на меня с возмущением:

– Мне сейчас надо думать, как я буду Появляться, а не умирать! И почему ты вообще спрашиваешь?

– Просто.

Я еще немного посидела в беседке, но снова почувствовала себя лишней и побрела дальше по саду. В эту часть – без беседок и игровых площадок – редко заглядывал кто-то из ребят. Поэтому я уселась прямо на траву, прислонилась к большому, прогретому солнцем дереву и стала рассуждать вслух, чтобы как-то собрать в кучу все, что знала:

– Значит, мы живем здесь, в своем Управлении, где выбираем родителей и дату Появления. Если выбрать получается правильно, то сразу попадаем к маме с папой, если нет, то после второй неудачной попытки, попадаем на Распределение, где нас могут уже к любым людям отправить. Но, как выясняется, даже если ты сам выбрал родителей, еще не факт, что ты у них Родишься. От тебя могут отказаться, или выбираешь ты маму с папой, а пока Появишься, папа девается непонятно куда. И получается, что выбрал ты одну семью, а Рождаешься все равно уже немножко в другой. А когда поживешь, нужно умирать и присматривать за другими, кто только выбирает себе жизнь.

И еще одна мысль не давала мне покоя. Когда Лизка сказала, что все как-то устроено и заранее придумано, я вспомнила свой первый день в Управлении. Нас тогда целой группой водили по всем отделам, учебным кабинетам, показывали капсулы, выдавали экранчики… А вот до этого дня я не помню ничего. Вообще ничего, ни одной минутки… Но ведь где-то я раньше была?!

Наверное, последнюю фразу я опять сказала вслух и громко, потому что неподалеку от меня кто-то рассмеялся.

Темноволосый мальчик с мячом в руках вышел из-за деревьев.

– Ты, наверное, будешь великим философом, – улыбнулся он и стукнул мячом об землю. – А меня зовут Олег.

Если бы я была уверена, кто такой философ, то немедленно поставила бы этого мальчишку на место.

– Меня называют Восьмеркой, – хмуро представилась я, как предписывали правила этикета, который прямо-таки преследовал меня в последнее время. – И я буду ученым-изобретателем.

Он снова рассмеялся:

– Сомневаюсь. А вот имя тебе подходит. Шустрая и любишь порассуждать. А ты знаешь, что «восьмерка» – это то же, что знак бесконечности? Но я буду звать тебя Философом.

Он точно слишком много о себе воображал, но вот что странно – любому другому я бы уже дала отпор, а этот Олег, хоть и был совсем невысоким, казался мне каким-то взрослым, и нагрубить ему не получалось.

– А ты откуда тут взялся? – спросила я.

Нет, что за манера улыбаться по любому поводу?! Ужасно раздражает.

– Я же говорю – Философ. И вопросы у тебя соответствующие: «Откуда ты тут взялся?» и «Где мы все были?».

– Ты по-человечески говорить умеешь? – наконец вспылила я.

– Не злись, Философ. Это вредно, – и он внезапно кинул мне мяч, так что я еле успела его поймать. – А пришел я из Управления по Распределению. У нас мячик далеко улетел.

Значит, он один из этих. Тогда еще более непонятно, чего он так веселится. Мне в последние дни все время хотелось наведаться к распределенцам и расспросить их – как это вообще? Но было страшновато, да и не принято как-то с ними дружить и ходить в другие Управления. И если уж расспрашивать, то точно не у этого задаваки.

– Ладно, я пойду, меня ребята ждут. Увидимся, Философ!

И он исчез так же неожиданно, как появился. Но через секунду снова высунулся из-за дерева:

– Не думай слишком много. Тоже вредно.

Ага, увидимся. Как же. Делать мне больше нечего.

Размышлять больше не хотелось.

Лиза сидела на кровати, бледная и непривычно ссутулившаяся. Рядом беспорядочно валялись тетрадки и отдельные скомканные листы бумаги.

– Ты чего? – испугалась я, даже засомневавшись на минутку – точно ли это моя подруга.

Появление Лизы было назначено на завтра, и по мере приближения этого дня я все меньше ее узнавала. Особенно если вспомнить, как совсем недавно она скакала по капсуле от радости.

– Я подумала, может быть, отменить завтрашнее Появление? – с усилием сказала Лиза, не отрывая взгляд от пола.

– Почему? Что случилось? Родители поссорились?

Лиза отрицательно помахала головой и вдруг расплакалась. Я еще никогда не видела, чтобы кто-то так плакал – не канючил и не ныл, как наши ребята, а как-то по-взрослому, как будто случилось что-то очень плохое.