Мария Якунина - Восьмерка

– Увидим первый раз и сразу поймем, кто это. Сам нам подскажет, – сказал папа, откладывая в сторону гитару и нежно обнимая маму.

Праздничная посуда, свечи, мамины любимые хризантемы в вазе… «Долго соображаешь», – говорила мне Лиза.

Конечно, они знали!

И были так рады этому, что стали сами на себя не похожи.

Только вот… Неужели они назовут Ритку Васисуалием?!

Все поменялось. Папа теперь вставал рано утром, и маме не приходилось будить его по десять раз до самого ухода на работу. Он шел на кухню и, напевая, готовил завтрак. «Снег не пойдет, ибо у нас его и так полно, а вот пустыня точно образуется», – говорила бабушка, которая теперь заходила очень часто и обязательно приносила бананы, орехи или еще что-нибудь вкусненькое. Но вообще она стала поглядывать на папу гораздо добрее и один раз даже притащила ему вязаную подушку для компьютерного кресла, чтобы «сидел как король».

Первые дни я вообще забыла обо всем и обо всех. Все время торчала в капсуле и ждала, пока экранчик позволит мне посмотреть, что там происходит у родителей. Было так здорово снова увидеть их квартиру, синие занавесочки на окнах, мамин кораблик на шкафу, маленькую елку, которая стояла на кухне в углу («Что уж теперь убирать, пусть стоит до следующего Нового Года», – ворчала бабушка). И в доме теперь было так уютно, когда родители не ссорились и не молчали.

Было так весело, так радостно, так тепло. И все это не имело ко мне никакого отношения.

А потом они стали обустраивать детскую.

– Конечно, нужно подождать, – говорила мама извиняющимся тоном, – но когда я увидела эту подушечку…

Мама каждый день видела что-то такое. А еще бабушка заваливала дом вязаными вещами, которые она, видимо, давно припасла для такого случая. И даже папа однажды вечером притащил какого-то огромного грустного слоненка и, смущаясь, объявил, что именно такой был у него в детстве.

Поэтому прошло всего несколько дней, а детская была уже завалена самыми разными игрушками, книжками и одеждой.

Это должен был быть мой слоненок, моя книжка со сказками Андерсена (я как раз начала читать грустную и такую красивую историю про Русалочку до того, как не Появилась, да так и не узнала, чем все закончилось, из-за этой кутерьмы). И это для меня бабушка вязала крошечные бежевые кеды с розовыми и голубыми шнурочками («На выбор», – говорила она, вручая их маме, сияя). Я с недоверием смотрела на свои ноги – я же должна стать совсем маленькой, как Алиса в стране чудес, чтобы поместиться в такие!

Они все так любили друг друга, были так счастливы. И во всем этом счастье совсем ни капельки не было меня.

– Давно же тебя не было видно, Восьмерка, – Смотритель как всегда внезапно возник рядом с Риткиной капсулой и устроился рядом со мной. Кроме обычных светлых брюк и рубашки сегодня было и кое-что новенькое – маленький голубой цветок, выглядывающий из кармашка.

– Ребята играли, нарвали целый букет и бросили, а мне жалко, – улыбнулся он, погладив пальцем бледные лепестки.

Смотритель всегда был таким спокойным, таким добрым. И мне хотелось, чтобы он поскорей забыл, какой я была в самую первую нашу встречу на этом месте. Очень хотелось, чтобы и меня он считал хорошей.

– Ты чего опять приуныла?

Нет, похоже, не судьба мне казаться правильной и доброй. Я тяжело вздохнула и, стараясь не смотреть на Ритку в капсуле, призналась:

– Я не могу порадоваться за Риту и маму с папой. У них там теперь такое творится. А ведь это все должно было быть для меня – и подушки, и игрушки…

– Погремушки и ватрушки, – закончил Смотритель, улыбаясь. – Может, ты все-таки будешь поэтом, Восьмерка?

Он молчал так долго, и я уж было подумала – совсем рассердился, сколько можно выслушивать мои вечные обиды и недовольства.

– Сейчас я расскажу тебе одну маленькую историю, которая случилась когда-то давно, – начал Смотритель, разминая ладони и похрустывая пальцами. – В одном небольшом городе жила замечательная семья – мама, папа и мальчик. Мама с папой очень любили мальчика, на ночь читали ему сказки и пели чудесную колыбельную о волшебных мирах, в которых жили феи и эльфы. А по воскресеньям водили его гулять в парк с аттракционами, где больше всего мальчику нравился «Вихрь» – крепко вцепившись в папину руку и визжа от восторга, он взлетал и в этом сумасшедшем полете, видел с высоты маму, которая махала им с земли.

Но однажды мама не пошла с ними в парк. Папа водил его по тем же самым аллеям, где они гуляли втроем, и объяснял, что скоро мама вернется, а еще привезет сюрприз – маленькую хорошенькую сестричку, с которой потом можно будет играть. Какая-то маленькая девочка не интересовала мальчика. Он просто хотел, чтобы мама вернулась домой. В этот день они не катались на «Вихре», а вместо этого отправились домой, и папа весь день собирал и ремонтировал старую кроватку мальчика, которая раньше стояла на балконе.