Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Агеев поднял голову, вздохнул и тихим голосом сказал:

– Нас вернул на корабль капитан 1 ранга Доскаль. Он сорвал с нашей груди «авианосные знаки – крылышки» – сказал, что они не уставные и выбросил их в море. После этого проверил чемоданы, нашел несколько ленточек с надписью «Брест» и тоже выбросил в воду. На глазах Агеев были видны слезы. С первого дня службы матрос мечтает о увольнении в запас, как называли это сами матросы о ДМБ. Многие считали, сколько осталось съесть хлеба, сахара масла, яиц, выпить чая до той самой долгожданной минуты, когда закончиться служба и можно будет поехать домой.

– Как же так? А Борисов. Он объяснил, что вы уже уволенные, что вы не на службе, что документы все уже у вас на руках? Что вы уже окончательно сняты с довольствия – спросил с удивлением Мансур.

– Капитан-лейтенанта Борисова, он вообще арестовал – хором ответили старшины.

Было видно, что они не просто расстроены, а очень озадачены своей судьбой. Они с надеждой смотрели на своего уже бывшего командира боевой части. В дверях КПСа толпились матросы, желающие узнать, что же произошло.

Капитана 1 ранга Доскаля заместителя командира эскадры по подводным силам недолюбливали на всех кораблях эскадры за его неуживчивый нрав, за его бесконечные придирки ко всем и всему и желанию всех поучить службе. Но больше всего он ненавидел, и придирался к «Бресту» и его экипажу. Эта ненависть особенно стала проявляться, после того как командир эскадры поставил его исполнять на несколько дней обязанности командира «Бреста», когда на «Бресте» все видели, как он струсил. Он не смог самостоятельно вывести корабль в море, куда отправил его оперативный дежурный эскадры, при усилении ветра, штормовать в Уссурийский залив. Он вызвал с берега командира корабля, который с риском для жизни все же вернулся на корабль. Побоялся выводить корабль и не взял на себя ответственность. На флоте это называется просто трусостью. Возможно, это он и не мог простить экипажу «Бреста», который был свидетелем его фиаско.

Всем в общем все было понятно. Увольняемым не надо было попадаться на глаза именно Доскалю, который любил весь свой гнев изливать на попадавшихся ему на глаза «брестцев». Мансур немного подумал, поднялся из кресла, и сказал старшинам:

– Я сейчас иду на доклад к командиру корабля о готовности боевой части к походу и задам ему вопросы, что делать с вами дальше. Вы ж даже на довольствии у нас уже не стоите. Командир примет правильное решение и я думаю, что будет все нормально.

В ходовой рубке, арестованный «Учителем», старший лейтенант Борисов в красках и подробностях докладывал о произошедшем командиру корабля. Вокруг столпились прибывшие на доклад командиры боевых частей и начальники служб и просто любопытствующие, находившиеся по тревоге в ходовой рубке. Особенно за возвращенных старшин переживали матросы Борисов рассказал, как они высадились на причал и именно туда подъехал УАЗик с капитаном первого ранга Доскалем.

Доскаль как видел «брестцев», сразу направился к ним. Борисов сразу построил старшин на причале и доложил Доскалю, что сопровождает в аэропорт уволенных в запас. Доскаль выслушал внимательно доклад, а после этого приказал предъявить чемоданы к проверке. Командир кашлянул и сел в свое кресло:

– Продолжайте – скомандовал он с окаменевшим лицом и закурил папиросу, что делал он в минуты крайнего волнения.

– В чемоданах он нашел альбомы о службе, ленточки с надписью «Брест». Это было для него как кролик для удава. Увидев ленточки он начал кричать, бросать их в воду. Приказал выбросить в море даже личные альбомы. А потом срывал с суконок старшин «авианосные знаки» и тоже выбрасывал в воду.

Приказал вам доложить, что увольнения в запас сейчас нет по графику. Что отправленные старшины не готовы к увольнению. Что он всех возвращает на корабль для разбирательства. Что в альбомах были фотографии секретной аппаратуры и боевых постов корабля и поэтому он приказа их уничтожить. После этого он развернул всех нас на корабль, даже тех, у кого не нашел нарушений формы одежды. Приказал всех старшин уволить в последнюю очередь к июлю, как самых недисциплинированных. Мне, как сопровождавшему неподготовленных старшин офицеру, он объявил трое суток ареста. Хорошо, что ваш катер не ушел и мы успели вернуться на корабль до выхода в море.

Все присутствовавшие в ходовой рубке офицеры, мичманы и матросы были возмущены, но смотрели на реакцию командира, который так и сидел с окаменевшим лицом, о чем то думая. Папироса в его руке дымилась.