Дарья Сойфер - Укротить ловеласа

– Слава богу, я уж думала, что-то случилось, хотела к вам ехать, – послышалось из трубки, когда Надя перезвонила квартирной хозяйке.

– Все в порядке. Вы что-то хотели? – задала Надя риторический вопрос: человек, который сдает жилье за деньги, хотеть может только одного.

– По договору вы должны были перевести мне за аренду еще вчера, – напомнила Наталья. – Ну, вдруг вы забыли…

– У меня… – Надя закусила губу: чертовски досадно было признавать себя банкротом. – У меня… Проблемы с карточкой…

– А, так это ничего страшного! – успокоила ее хозяйка. – Можем пересечься где-нибудь в центре, я возьму наличными. Вам во сколько удобнее?

– Тут дело такое… Наличных у меня пока тоже нет… А вы могли бы дать мне отсрочку? Ну, на неделю хотя бы, я обязательно найду деньги! Как только получу – сразу переведу!

В трубке воцарилась подозрительная тишина, потом в динамике зашуршало, видно, Наталья выдохнула прямо в микрофон.

– Надежда, вы производите впечатление обязательного человека, и я вам верю, но… Отсрочки – не в моих правилах. Я и так сдаю квартиру по хорошей цене, так что желающих у меня достаточно. Я выбрала вас, потому что вы вроде девушка приличная, без детей, животных, вредных привычек, и мне нравится, что вы следите за чистотой… Просто поймите и меня тоже, я плачу ипотеку, и в банке мне никто отсрочек не даст. И свободных денег у меня сейчас нет.

– Я понимаю, но я могла бы заплатить вам вместе с пенями… – Надя отчаянно вцепилась в гаджет.

В ответ Наталья цокнула языком и снова тяжко вздохнула.

– Вот что мне с вами делать? – протянула она, как школьная учительница, застукавшая двоечников под лестницей во время уроков.

«Понять и простить?» – хотела предложить Надя, но сдержалась.

– Давайте так, – сказала наконец хозяйка. – Я еще с мужем посоветуюсь и перезвоню вам вечером. Но если у вас есть возможность занять у кого-то или как-нибудь еще найти деньги… Я не хочу связываться с пенями. И если мы не найдем с вами выхода, мне, к сожалению, придется попросить вас освободить квартиру до конца недели.

– Хорошо, – глухо отозвалась Надя.

Хорошего, правда, в словах хозяйки не было ничего. Вообще. Следовало бы сказать «плохо» или даже «отвратительно», но родительское воспитание не позволяло.

Убрав телефон в сумочку, Надя обхватила голову руками. Говорят, безвыходных ситуаций не бывает. Возможно. Зато бывают такие выходы, в которые, чтобы протиснуться, надо сначала отпилить себе какую-нибудь конечность. И Надя не представляла, чем поступиться. Отдельным жильем, к которому она успела прикипеть? Гордостью? Унижаться и просить денег у братьев или сестер? Родители и без того получают мало. Машка – студентка, у Юли – дети, у Димы – тоже теперь ребенок, а это сплошные траты. Не скажешь же: «Я тут тебе на подарок скинулась, верни мне мои пять тысяч!» Да и не спасут они ни черта. Остается только Рома, а он, скорее всего, не даст. Сам ведь живет под маминой крышей и в упор не понимает, зачем спускать деньги на съемную квартиру.

– Считай, в дыру выбрасываешь! – фыркнул он, когда Надя сообщила семейству, что переезжает. И что, признаваться ему, что он был прав?

Ну почему, почему Наде не работалось с Платоном? Жила бы сейчас, горя не знала. Да, с мигренью и полным набором нервных тиков, зато в своей квартире. Ну, поцеловал он ее. Подумаешь! Какая разница, что она почувствовала в тот момент, если он спустя пару дней по уши втрескался в Ларионову? О том поцелуе в любом случае пришлось бы забыть, а так хоть у Нади была бы сейчас зарплата. И Платон не бросил бы музыку, уж об этом бы она позаботилась…

– Молодой человек! – Надя вскинула голову и обратилась к высокому курильщику.

– Да?

– А знаете что, можете меня все-таки угостить?

– Уверены? – его брови удивленно приподнялись над очками.

– Как никогда, – мрачно произнесла Надя. Если повезет, сигареты убьют ее до того, как придет время платить за квартиру. И Игорь тогда сможет перед концертом сказать что-то вроде: «В память о моей хорошей подруге…» Такие вещи всегда звучат трогательно и цепляют аудиторию. Да, в Интернете оценят.

Очкарик снова протянул пачку с жуткой фотографией сгнивших зубов, и Надя, вздрогнув, вытащила дрожащими пальцами орудие медленного суицида. Прикурила от зажигалки, с непривычки вдохнула слишком глубоко и закашлялась.

– Спасибо, – просипела она с трудом.

– С ума сошла?! – раздался над ухом знакомый голос. Надя не успела даже разглядеть в дыму лицо Платона, как он уже выбил сигарету из ее руки. – Ты чего?!