Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

— Занимайтесь… Лагидзе, вы ответственный здесь за все… Потом только доложите… — С таким выражением лица, будто посмертной маской, новый начальник исчез в сопровождении, последовавшей за ним парой…

— Хм… А что вы ему сказали…

— Не я…

— Алексей Михайлович.

— Именно… С кем имею честь?

— Сергей Петрович, мы с вами встречались…

— Понял, понял. Добрый день! Чем обязан?

— Здравствуйте! Нам необходимо встретиться.

— Ум меня сейчас заседание суда, потом я в тюрьме часа три, затем могу быть в вашем распоряжении…

— А отменить?

— Хм… Что вы…, вы полагаете адвокат может без ущерба для процесса перенести заседание суда? В тюрьму еще куда ни шло…

— Хорошо, договорились, как выйдете из СИЗО наберите на имеющийся у вас номер. Мы не долго…

На сей раз бывший «советник» Буслаева предпочел встретиться в офисе Игнатьева. Разговор получился короткий — всего на одну чашечку кофе и пару выкуренных сигарет:

— Я хочу вас сориентировать на изучение личности вашего подзащитного. Мне необходим точный психологический портрет сегодняшнего Буслаева, я хочу понять, во что он превратился, чем заняты его мысли, чем он оперирует сегодня в своей скудной жизнедеятельности.

— Не мало… Но вы же понимаете, что я не имею права о некоторых вещах ни с вами, ни с кем другим…

— Вы не поняли! Мне не нужны, да и не интересны ваши оправдания или суть принципов, мне нужен результат…

— Но я не психиатр…

— Мнение психиатров мне поступает три раза в день, мне нужно ваше мнение опытного человека, умеющего читать намерение других, понимание истинного направления их мыслей, цели, в конце концов. Здесь вам равных нет, среди тех, кто с ним общается.

— А профессиональная этика?

— Принципы моей профессиональной этики вполне допускают устроить вам большие проблемы, мне бы не хотелось этого делать, к тому же, вы прекрасно понимаете, что шансов у этого человека ноль…, хотя, если вы меня убедите, кое в чем, возможно, кое что поменяется, именно поэтому мне и нужно ваше мнение…

— Хотите сказать, что у меня нет выбора?

— Выбор есть всегда… Кстати, вот сейчас по моим расчетам, вы должны принять правильное решение — не задумывайтесь, примите мир насильственно извращенным, в том числе и вашими усилиями…

— Что могу и что позволит мне моя убежденность в справедливости, донесу до вас… И знаете еще что…

— Любопытно?…

— Такое впечатление, будто, что-то с моим подопечным произошло…, ну не знаю, будто над ним провели эксперимент, а теперь хотят узнать, чем он закончился…

— Доля правды в этом предположении есть — вы умный человек, но вины моей в этом нет. Я сам не могу понять, что произошло, а меня всегда бесит такое непонимание! То, что мне докладывают, не укладывается в обычные рамки. Психиатры — люди сами часто загадочные, а мне нужен трезвый взгляд опытного человека. На своих «подопечных», как вы выразились, вы многому научились…

— Интригующе звучит. Тогда встречная просьба…

— Прошу вас…

— Если мне, в свою очередь будет, что-то непонятно, я могу к вам обратиться, знаете ли, для меня все эти фокусы психиатрии сродни явлениям потусторонним…, а хотелось бы обойтись без мистики…

— Уверен, что в этот раз не выйдет. Предлагаю совместную деятельность.

— Договорились, но сразу предупреждаю — не в ущерб своему подзащитному…

Марина Никитична встретила Игнатьева в фойе:

— Здорово!

— Мое почтение, Мариночка!

— Ух, расстелился…, случилось чего, что ли?

— Думаю, это ты мне расскажешь — пол мира на ушах!

— И что же это за пол мира?

— Тебе лучше не знать…

— Тогда прямиком к Захару Ильичу…

— Нет, нет, мне проще с тобой…, ну хорошо… Мне нужно понять, что произошло с Буслаевым. На что я могу рассчитывать на суде во время защиты. Адекватность его, цельность натуры, интеллект, воля — подавлена или нет?

— Что-то я не поняла, а с чего ты взял, что были какие-то перемены. Мы ему ничего не колем, если только ты даешь… Прокололся…

— Да причем здесь это. Мне позвонили из прокуратуры, я уже во всю изучаю материалы дела. Поинтересовались состоянием здоровья и так далее… Не трудно догадаться…

— Не знаю, что там на самом деле, однако его стебануло знатненько… Понимаешь он ослеп полностью, причем не просто ослеп, ааа…, как бы поменял зрение физическое, нааа…, можно сказать, духовное, что ли… — Алексей задрал с силой голову наверх и чуть не закричав, еле сдерживаясь проговорил: