Генрих Шеф - Записки совсем молодого инженера [Повести и рассказы]

Так я делю слова симметрично и нахожу у них бока, серединки, а время идет, уже моя очередь сейчас, меня подталкивают:

— Ты за кем стоишь, мальчик?

— За бабушкой.

— Вот и становись прямо за ней.

Я встаю за толстой старухой. Люди около продавца уже беспокоятся. Все здесь смотрят, как бы кто не получил без очереди. А я волнуюсь. Мама все не идет. А денег у меня нет. Наконец она подбегает.

— Фу-у, чуть не опоздала.

Это она говорит тем женщинам, что стоят вокруг, и той старухе впереди меня.

— Иди отдохни. Подожди у ворот. Я получу и приду.

Она становится на мое место. Я иду отдыхать и сажусь у ворот на чугунный столбик. Спина внизу у меня уже просто болит. Потом мать дает мне пакеты:

— На, отнеси домой. Можешь погулять во дворе. А через час приходи в угловой магазин. Там дают макароны. Я уже заняла очередь…

Мы купили сахар, а теперь макароны! А потом еще что-нибудь будет. Я чуть не плачу, говорю сердито:

— Надоело все это.

— Ладно-ладно, приходи. Есть ты хочешь? Можешь погулять во дворе. Или сиди дома…

Я тащу пакеты домой. Где тут гулять — день кончается. Ребята, наверное, ушли, во дворе никого нет. Что я там буду делать? Я злюсь еще больше.

А воздух свежий после дождя. Ивы пахнут за железными прутьями. Доски на мосту мягкие, темные — они еще не высохли. Вода в канале чистая — дождь разогнал весь мусор и жирные пятна. Небо тоже чистое. Солнце село, и белый свет гаснет в этом месте, а справа небо уже совсем стало синее, и видна очень яркая звездочка. Я забываю сахар, который держу в руках (он тяжелый), и мать, она стоит в магазине в очереди и ждет меня: на двоих нам всего дадут в два раза больше. Я вижу только эту звезду, которая двигается медленно между домами. И мысли мои идут медленнее. Я думаю про такие вещи, о которых никогда раньше не думал.

Я оглядываюсь. Рядом идут прохожие, на нашей и на той стороне. Я снова гляжу на небо. На небе только одна звезда. Ни тучки, ни облачка. Ровное небо. Солнце село. Какая-то безумная синева, чистота…

И тоска сдвигается тихо в моей душе. Что-то стоит передо мной, вроде — открылось, и вот сейчас, кажется, станет ясным — я все пойму, все запомню. Невиданный смысл — и невиданная радость стоит где-то рядом — они близко — прячутся — но я могу, я чувствую — сейчас, вот сейчас все пойму! Я замедлил шаг — ничего — и все ускользает что-то — все больше и больше — нет — ну же, ну!.. Я останавливаюсь, замираю. Я втягиваю живот и до боли сжимаю пальцы, задерживаю дыхание — ну!..

Нет ничего. Только усталость. И сразу приходится глубоко вздохнуть. А потом часто дышать, чтобы отдышаться. Пусто в голове. Нет ничего. Кажется, что ум за разум заходит. Вот было ведь что-то. А я ничего не понял. Только знаю, что было. А звезда по-прежнему светит и поднимается все выше и выше…

Я подхожу к дому. Мне не хочется сейчас играть с ребятами. Я хочу молчать и думать. Что это было? Вспоминать. Может быть, это будет еще раз? Я иду по лестнице, вхожу в квартиру, зажигаю свет, складываю пакеты на кухне. Я даже закрываю глаза, чтобы мне ничто не мешало. Но разве дадут тебе дома спокойно подумать? Юрка, мальчишка, мой сосед — он живет в комнате рядом — открывает тихонько дверь:

— Давай играть в шахматы.

Мы одни. Бабушки нет. Она теперь снова живет на старой квартире. Отец в командировке. Он часто уезжает. И вот мы сдвигаем стулья, мы ставим их за пять шагов от дивана, а на диван укладываем шахматную доску. Все большие фигуры выстраиваются там в грозном порядке — каждый делает свою крепость как хочет. Я, например, выставляю вперед короля и королеву, а сзади подпираю их турой, слоном и конями. Ведь они самые высокие, и когда мы, сидя на стульях, будем кидаться в них пешками, будут, конечно, падать самыми первыми: надо их подпереть. Пешки — это наши снаряды. Это игра. И Юрка тоже что-то построил. Треугольный батальон, и называет это «фалангой». Готовы крепости! Мы набираем пешек в горсть, мы садимся на стулья, следим друг за другом, чтобы никто не вылез вперед.