Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Все с ноги на ногу переступили, все друг на друга поглядели, Литовкин мыкнул что-то невнятное, в чём расслышалось слово бабы .

— А ничего. Не многие знают. Козла придумали те же евреи. В праздник Йом Киппур, в еврейский новый год, одного из козлов приносили в жертву за грехи священника и населения; на второго козла первосвященник возлагал грехи всего еврейского народа, и того козла уводили в пустыню. Найти идеального козла Карине было совсем нетрудно. Козлами были всё те же евреи. Куда бы она не повернулась, везде оказывались козлы. Она вымещала на них настроение и ненавидящими взглядами, и неблагостойными словами, которые она старалась удержать за тонкими сомкнутыми губами, но которые нет-нет, а вырывались то шёпотом, то несколько погромче. Кто слышал, тот взглядывал на неё, но в своём долгополом помятом платье, с нечёсаными длинными волосами, с лицом, измождённым и суровым она могла быть и сумасшедшей, а кто придирается к душевнобольным? Однажды её услышал мужчина, внешне похожий на араба. Он поглядел на неё внимательно, потом, оглянувшись по сторонам, признался на английском языке, что он о евреях думает так же. Хашим пригласил Карину в кафе, и пока она с большим аппетитом ела фалафель и бурекас, он слушал историю того, как она оказалась в Израиле.

— Ай-яй-яй! — комментировал он. — Вы здесь застрянете ох как надолго! Среди этих… — Он не договорил, но и так было ясно, среди каких. — Вам лучше выехать в Палестину. Там евреев всего пять процентов. У меня есть влиятельные друзья. Они вас посадят в самолёт с подходящими документами, и вы долетите до Сан-Франциско. Там на границе в аэропорту вам будет много легче доказать, что вы проживаете в Америке.

— А если меня там арестуют за поддельные документы?

— Не беспокойтесь. Вы им скажете, что у вас не было выхода. А за такое не арестовывают. Подержат немного в аэропорту, найдут вас в компьютере, позвонят, пожурят за потерю документов, и отпустят куда вам надо.

Карина сильно засомневалась.

— Почему вы хотите мне помочь?

— Потому что я тоже христианин. Нас в Палестине не так много, но в два раза больше, чем евреев.

Ещё поразмыслив, она согласилась. Хашим предложил ехать сейчас же. Сначала они завернули к старушке, у которой Карина ночевала, забрали худенький рюкзачок, и тут же отправились к границе. По дороге Хашим беспрерывно звонил, куда и кому непонятно было, всё на арабском языке. Между звонками он сунул Карине что-то похожее на паспорт, сказал, чтоб она на границе молчала, чтоб сунула паспорт пограничнику, и тут же последовала дальше.

Такси остановилось недалеко от высокой бетонной стены. За ней Палестина, — сказал Хашим. У стены змеилась длинная очередь. Молоденький израильский солдат, продолжая посмеиваться и болтать с таким же молоденьким солдатом на тему, видно, связанную с девушками, небрежно взглянул на документ, который ему подала Карина, косо взглянул на её лицо, рукой указал, куда идти дальше. Дальше все втискивались в вертушку, поставленную в узеньких воротах, и шли сквозь металлический проход, похожий на проход на скотобойне. От предчувствия чего-то нехорошего Карина резко остановилась, и на неё, чуть не сбив её с ног, налетела близко следовавшая семья. Малыш, как водится малышам, тут же грохнулся на бетон и заревел от обиды и боли. Мать малыша, молодая арабка, тоже решила не промолчать, и хорошо, что Карина не знала никаких оскорблений на арабском. Предчувствие чего-то нехорошего, подстёгнутое рёвом малыша и не утихающей арабкой протянулось во всю длину прохода, но стоит ли нам доверять предчувствиям. Быть может, предчувствие Карины было спровоцировано воспоминанием о всего-то передаче по телевизору, в которой показывали подробно, как умерщвляют на бойне коров. На другой стороне границы документы никто не проверял, и вот они оказались в Рамалле.

Хашим забрал её документ, огляделся по сторонам, как будто выискивая кого-то, и сказал, что ему надо отлучиться. Пока его не было, и долго, Карина невесело гадала, а не бросил ли он её, и как она будет теперь выпутываться. Но нет, он вернулся, и не один, а вместе с каким-то стариком в головном арабском уборе, с заросшим коричневым лицом. Тот оглядел Карину внимательно маленькими жёсткими глазами и что-то сказал прокуренным голосом. Хашим взял Карину крепко под локоть, и они последовали за стариком.

— Он отвезёт вас к моим друзьям, которые вас отправят в Америку, — говорил Хашим по дороге. — Я с ними обо всём договорился. У машины я с вами попрощаюсь, но вы ни о чём не беспокойтесь, я вас передал в надёжные руки.