Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Когда стало совсем темно, они остановились окончательно, и её выпустили из машины. Перед ней была маленькая халупа со скудно светящимися оконцами. В этом жилище в Иордании Карина в качестве рабыни, а также ублажая старика его сексуальными причудами, проживёт всю оставшуюся жизнь. Она попытается убежать, но через десяток километров ходьбы по горячей пустынной местности она набредёт на караван. Арабы потешатся с ней с недельку, а потом вернут законному хозяину. Тот накажет её палкой, подержит в сарайчике на цепи, и после того Карина решит, что всё, что случилось, — Богу угодно.

Первое место работы Заплетина в стране неисчерпаемых возможностей было от музыки так далеко, что трудно и сравнение придумать. Как все новоприбывшие русаки, Заплетин заглядывал в русскую церковь не обязательно для того, чтобы священник, иконы, ладан помогли ему выпросить прощение об отпущении грехов; он в основном заезжал в храм Божий познакомиться с полезными людьми. Однажды он встретил там Басаментов. Оба они, и муж, и жена, могли почудиться близнецами; оба были маленькие и пухленькие, с круглыми морщинистыми лицами, с мужскими одинаковыми причёсками. Из России, как выяснил он впоследствии, Басаментов выплеснула война. Иначе, немецкие оккупанты вывезли их, как рабов, в Германию. Их географическая судьба оказалась судьбой второй эмиграции: после Германии — Бразилия (у других Китай или Аргентина), а последнее пристанище — Америка. Оба они были инженерами, и оба страстно любили балет. Узнав, что Заплетин ищет работу, в тот момент — любую работу, они посоветовали позвонить их сыну, менеджеру обувного магазина.

Магазин «Стандартная Обувь» находился в районе, где жили негры . Автор выделил это слово, поскольку на нём принято спотыкаться. В Соединённых Штатах Америки негр — давно расистское слово, за него и в суд уже подавали, в простых случаях били в морду (чёрного цвета кулаками били в белого цвета морду, иногда попадало и жёлтой морде). Безопасным, приличным и стандартным стало прилагательное чёрный , которое сделали существительным, наподобие слова белый . Но вскоре и чёрный стало сомнительным, а некоторых даже оскорбляло. Заплетин таких вполне понимал, поскольку символика чёрного цвета часто не очень положительная, — и тьма там, и зло, и нечистые силы. Думали, думали политики и поборники дружбы между расами, и придумали новый термин: американс кий африканец . Но и это, — прикинул Заплетин, — наверняка продлится недолго, поскольку Африка ассоциировалась с войнами, голодом, геноцидом, другими крупномасштабными бедствиями. А Заплетин, чего уж там скрывать, по многим воззрениям был консерватором, то есть тем самым человеком, который доверяется тому, что было выстрадано веками, а ещё лучше — тысячелетиями, а не тому, что вчера из пальца высосали недокормленные доценты и фанатичные либералы. Посему, боязливо озираясь, продолжим выстраданное веками старомодное слово негры .

Заплетин вошёл в обувной магазин и спросил кассиршу позвать менеджера. Пока минут десять его дожидался, мог убедиться, что все в магазине, и продавцы и покупатели, поголовно являлись неграми. Дух его стал увядать от мыслей, что для единственного не негра последствия работы среди негров могут быть гадко непредсказуемыми. Но так как пришёл он не просто так (например, поглазеть на кусочек Африки, ничуть не тратясь на самолёт, гостиницу, машину, проводника), а привёл его самый мощный инстинкт, заставляющий самый ленивый зад побороть притяжение земли, — инстинкт заработать на пропитание и какую-то крышу над головой, — то он заставил себя остаться рядом с угрюмой толстой кассиршей, пока кто-то там вызывал менеджера. Когда его ослепил цветом кожи единственный белый человек, Заплетин ничуть не усомнился, что перед ним Евграф Басамент. Возраста лет двадцати пяти, невысок, но выше родителей, и очертаниями круглый, но с неплохо накачанными мышцами, — наверняка, в спортивных залах он регулярно возился с тяжестями.

Когда они представились друг другу, лицо его не стало поприветливей, а как бы даже ожесточилось. «Ну конечно, — подумал Заплетин, — парень пытается скрыть возраст, играет в начальника и деловитость». Басамент отвёл его в кабинет, дал заполнить пару бумаг, исчез, возник, проглядел писанину, небрежно нацарапал что-то сверху.

— Желаешь мужицкая или женская? — спросил он по-русски с сильным акцентом.