Лана Барсукова - Счастье ходит босиком

– Так у тебя кто-то есть? – задала она нескромный вопрос.

– Разумеется. – Марина даже округлила глаза, подчеркивая очевидность ответа.

– Помимо мужа? – Лида не сдавалась в попытках прояснить ситуацию.

– А без мужа картина мира не полная? – вопросом на вопрос ответила Марина.

– Так ты не замужем? – дожимала Лида.

– Смотря что считать замужеством. Мы же не дикари танцевать вокруг печати в паспорте.

«Где она видела дикарей, танцующих вокруг печати?» – подумала Лида.

Таня начала причитать:

– Ой, Марина, какая же ты крутая. И без мужа, и с любовником. Ой, я бы так не могла. Я бы сдохла. Ой, Марина…

Польщенная Марина пожаловалась:

– Господи, вы даже не представляете себе, девочки, до чего все мужчины одинаковые! Даже лучшие из них – примитивные собственники, банальные узурпаторы. На второй день знакомства тащат в загс.

Лида чуть не икнула от удивления. Ее скудный женский опыт говорил об обратном. Если бы она в свое время не проявила инициативу, то не факт, что они с мужем дошли бы до загса. Замужество буксовало в нерешительности мужа, который боялся загса, как ребенок боится стоматологического кабинета. И как ребенку обещают игрушку, самую-самую, так и мужу Лида пообещала секс сразу же после загса. На том он и попался. Ну так это еще в прошлом веке было. Сейчас секс с загсом вообще никак не связаны. Интересно, как теперь мужиков в загс заманивают?

Но додумать эту мысль ей помешала Таня, которая с придыханием вела расспрос:

– Ой, Марина, как у тебя все… необычно! Они, значит, в загс зовут, а ты? Ты-то что?

– А что я? Я ценю любовь как таковую, без примеси.

– А-а-а, – снова восхитилась Таня.

Тут в коридоре хлопнула дверь, послышалась возня и крики-визги юных музыкантов.

– Муж пришел, ну надо же, на самом интересном месте, – с досадой сказала Таня.

Через минуту на кухню заглянул красивый мужик двухметрового роста, на котором по бокам висели мальчишки. Таких Лида видела только на обложках журналов.

– Всем привет! Танюш, дай мне чего-нибудь поесть, я к мальчишкам пойду, чтобы вам не мешать.

– А вы нам не мешаете, – Марина приветливо улыбнулась и качнула носком своего дизайнерского сапога.

Но Таня была неумолима:

– Иди-иди, только Вивальди их заставь поиграть. А то мне за него прошлый раз краснеть пришлось. Бах – еще ничего, а Вивальди – совсем стыдоба.

– Ну что, пацаны, пошли из Вивальди человека делать? – муж Тани сгреб из холодильника вредную еду, подмигнул жене и исчез, прихватив детей.

После него на кухне остался привкус домашнего счастья. По лицу Татьяны растеклась благодать. Видимо, это приход мужа на нее так подействовал.

Лида вспомнила, что ее муж дома один, голодный, измотанный спорами с прорабом.

– Мне пора, девочки. Поздно уже, как говорится, спасибо этому дому, пойдем к другому.

– Да, хорошо посидели, – как-то разочарованно сказала Марина.

И они покинули этот дом под звуки Вивальди, которого трудно было опознать в жестком соперничестве флейты со скрипкой.

Ночью Лида спала плохо. Ей снилось, что она идет по незнакомому ей Питеру. Во сне она точно знает, что это Питер, но какой-то его новый район, где Лида ни разу не была. Лида просто бредет, рассматривает здания и людей, и ей весело и хорошо. И вот она подходит к какому-то домику, у которого весь первый этаж – сплошная витрина. Лида начинает во сне соображать, что же там за этими витринами прячется.

Одна часть витрины завешана бубликами, которые водят хоровод вокруг пузатого самовара. И в этом же хороводе мелькает Таня, грызущая бублики. Для совсем глупых, но образованных над дверью магазина прибита вывеска – «Булочная». Лида понимает, что может туда зайти и накупить разной сдобной всячины, пышных булок и поджаристых бубликов, которые такие же вредные, как и вкусные. Или расцепить хоровод и встать рядом с Таней, чтобы тоже начать грызть присыпанный маком бублик. И у нее даже начинается борьба разума с желудком. Но во сне разум почему-то побеждает, и Лида отворачивается от сдобы.

Ее манит другая часть витрины. Это даже не витрина, а инсталляция с выставки современного искусства. Много всего, разбросанного и раскиданного, но с намеком на некий смысл. Тут и старинный комод с небрежно наброшенной на него шалью, и плюшевый медведь в очках с треснутым стеклом, и скрипка, на струны которой нанизаны бусинки. Да много всего, что хочется разглядывать и разгадывать. Все это присыпано искусственным снегом, и звучит музыка. Почему-то она звучит, пока смотришь на эту часть витрины, а когда переводишь взгляд на бублики, то музыка пропадает. Лида даже во сне удивляется этому эффекту.