Патрик Несс - Освобождение [litres]

Здоровяк Брайан Терн поморщился. В последнем предложении было очень много для него неприятного, а самое неприятное – слово «стояк» из уст родного несовершеннолетнего сына.

Адам продолжил свой рассказ. Легкая дрожь в собственном голосе его бесила, но он все равно решил не молчать:

– Он пытался… потрогать меня. Положил руки мне на колени. И надавил. Сильно. Даже слишком.

Папа поднял голову.

– Он вообще не должен был на тебя давить. Ни физически, ни морально.

– Ну, он типа… проверял границы. Смотрел, что со мной можно делать, а чего нельзя.

– Можно многое, я так понимаю.

Адам похолодел:

– Трогать меня нельзя, пап.

– Да, да, конечно, – опомнился отец. – Он ведь твой начальник. Это злоупотребление властью.

Купель была готова к завтрашним обрядам, готова очищать души верующих в белых облачениях, которые полезут в ванну на глазах у огромного мужика, сидящего рядом на скамейке. И этот огромный мужик сейчас явно не знал, что сказать родному сыну.

Адам ощутил внутри волну тепла – нечасто ему доводилось испытывать теплые чувства по отношению к папе. Отросшее с годами отцовское брюхо еще больше подчеркивало его внушительные лайнменские размеры. Эта серьезная борода, синие-синие глаза, которые унаследовал только Марти… Всю жизнь Брайан Терн считал, что достоин лучшего, но никогда не получал того, что хотел. Новость про Марти, конечно, стала для него большим ударом, а теперь еще второй – нерадивый – сын вляпался в секс-скандал на работе…

Может быть, все просто: отец запутался и хочет разобраться, как ему любить своих детей.

– Пап…

– А ты уверен, что сам его не спровоцировал?

Образ запутавшегося отца тут же исчез.

Папа растерянно потер нос, но потом сделал решительное лицо: была не была!

– Адам… мы все знаем. Мы с мамой все знаем.

Сердце бешено заколотилось у Адама в груди.

– Что знаете?

– Не валяй дурака. У тебя порнография на ноутбуке. Та самая.

Адам не видел выхода из этой ситуации, поэтому решил возмутиться по поводу вторжения в его личную жизнь (раз уж открыто признать вину не хватало духу).

– Вы рылись в моем ноуте ?

– И мы знаем о твоих чувствах к этому… мексиканскому мальчику.

– Он испанец.

– Но это все в прошлом, да и те фотографии мама нашла уже очень давно…

– Их нашла мама ?!

– Все вроде бы наладилось. Вы с Анджелой стали так близки, и…

– Что?

Отец посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты хоть знаешь, сколько мы за тебя молимся? Молим Господа о твоем исцелении?

– Я в исцелении не нуждаюсь.

– Наоборот, мы все нуждаемся.

– Да, но время сейчас другое! И вот от этого как раз лечить не нужно – никого. Серьезно, пап, ты забыл, какой сейчас год?

– Если времена порочны, я отказываюсь идти с ними в ногу…

– Так что ты хочешь сказать? Что я… типа соблазнил Уэйда?

Здоровяку Брайану Терну явно стало не по себе:

– У юношей часто играют гормоны, такое может случиться с кем угодно. Взять хоть Марти.

– Марти давно не юноша.

– Я это к тому, что если у тебя были… ну, какие-то чувства к директору…

– К Уэйду ??!

– Тогда ты мог… ну, намекнуть ему, что ты не прочь…

Адам заморгал. Молча. Он просто не знал, как ему быть: впервые в жизни (если не считать того разговора в «Вендис») один из родителей вызвал его на откровенный разговор, хотя они наверняка не раз беседовали об этом с Марти. А если уж они нашли у него на ноуте порнушку – никаких извращений, просто фотки обычных голых парней (как выяснилось, Адам предпочитал их профессиональным порномоделям и актерам) – и даже не упомянули это…

Неужели они настолько его боятся?

– «Не прочь»?.. – в ярости переспросил он. – Как это понять, мать твою?!

Отец резко вскинул голову и гневно закричал:

– Не смей выражаться в доме Божьем!!!

– А, то есть обвинять сына в том, что он склонил директора к сексуальным домогательствам, в доме Божьем разрешается, так?

– Я лишь предположил, что ты мог неосознанно…

– Мне семнадцать лет! Он – мой мерзкий босс с мерзкими усами и такой заезженной на вид задницей, что мне хочется мыть руки после каждого разговора с ним!

– Однако ты дал ему себя потрогать.

Адаму словно влепили пощечину: он и сам в мыслях ругал себя за это, но когда те же слова прозвучали из уст родного отца…

– В общем, я сам напросился, – с трудом произнес Адам. Во рту резко пересохло. – Так получается?

Здоровяк Брайан Терн лишь пожал плечами. Однако в его глазах читался страх – настолько явный, что даже Адам его увидел.