Патрик Несс - Освобождение [litres]

Она покосилась на него:

– Клево!

– Что я буду без тебя делать, Анджела?

– Жить и радоваться. – Она пожала плечами. – Считай, это пророчество и приказ. К тому же, – добавила она с хитрой ухмылкой, – подумай, сколько нового я узнаю в Голландии – и чему потом тебя научу!

– Ты меня убил, – повторяет Королева.

Фавн встает у нее за спиной. Человек изо всех сил вжимается в дальнюю стену камеры.

– Кейти?.. Господи!

– Ты видишь только одно лицо? – спрашивает Королева.

– Что происходит? Как?.. Как это возможно?..

– Молчать, – приказывает Королева, и человек тут же немеет, хотя все еще глотает ртом воздух и пытается формулировать слова.

Но потом…

– Говори, – произносит она, и фавн слышит удивление в ее голосе.

– Это… Это какой-то розыгрыш, фокус…

– Я пришла судить тебя, – молвит Королева. И, противореча себе, добавляет:

– Я пришла говорить с тобой.

– Я пришла убить тебя, – говорит она.

– Я пришла понять – за что? – говорит она.

Фавну становится еще больше не по себе.

Голоса перебивают друг друга и требуют разного. Неужто миры начали выходить из своих берегов?

– Королева? – вновь окликает ее фавн.

Та поднимает руку: молчать.

– Я должна разобраться.

– Но как же судьба мира, моя Королева?

– Сначала я должна разобраться.

Она делает шаг вперед, без труда раздвигая прутья решетки, словно это заросли тростника на берегу озера. Человек охает, но бежать ему, разумеется, некуда .

Адам заплатил Эмери за тридцать шесть пицц: даже с учетом скидки для сотрудников вышло почти триста долларов.

– У тебя же нет таких денег! – попыталась образумить его Анджела, когда он отказался от ее посильной лепты.

– Я сам вызвался купить пиццу. – Адам подхватил первую стопку коробок и понес их в машину. – Родители Энцо вернут мне деньги.

– Еще не факт.

– И все же я не теряю оптимизма.

– Вопреки сегодняшним событиям?

– Благодаря им. Хуже быть уже просто не может.

– Ох-хо-хо… – Анджела стала в панике шарить глазами по подсобке в поисках чего-нибудь деревянного, чтобы постучать три раза.

Пиццу решили отнести в машину Адама: та была гораздо вместительнее. Пока он складывал коробки на заднее сиденье, его телефон снова завибрировал.

Марти. Опять.

– Да сколько можно… – Адам сделал глубокий вдох. – Алло.

– Хвала Всевышнему!

– Можно было просто поздороваться, Марти. Я бы не обиделся.

– Мама с папой с ума сходят!

– С чего бы это?

– Боятся, ты натворишь глупостей. Покончишь с собой или еще что-нибудь.

– Ну что ты, я не стану вешаться из-за таких пустяков – из-за какой-то там семьи, ха-ха!

Подошла Анджела с высоченной стопкой коробок – они доходили ей почти до глаз. Адам подхватил всю стопку одной рукой и поставил рядом с остальными.

– Адам…

– Что, Марти? Чего ты хочешь?

– Ты же знаешь, они хотят, чтобы ты вернулся домой.

– Не они, а ты . Чего хочешь ты?

Брат сперва не ответил, и Адам уже хотел вешать трубку, когда тот наконец опомнился:

– Я хочу покоя.

– Чего?.. – переспросил Адам таким удивленным тоном, что Анджела вскинула голову.

– У меня чувство… – выдавил Марти, – …что все кругом рушится. Какой-то конец света.

– Ты о чем вообще?

Анджела прошептала:

– Что такое?!

– Кажется, Марти спятил, – прошептал Адам в ответ.

– Да неужели?

– Ты тут? – спросил брат.

– Да. Почему конец света, объясни толком!

– Ну, папа плачет, мама взбесилась…

– Ни то ни другое меня не удивляет.

– И оба поговаривают о том, чтобы уйти из церкви.

Тут даже Адам удивился. Но ненадолго.

– А, пустые угрозы!

– Знаю.

– Они пытаются нами манипулировать.

– Знаю, Адам, я живу с ними дольше, чем ты. Просто говорю, что они очень расстроены.

– Расстроены – это еще не «конец света».

– Ты просто не видел папино лицо.

Адам перевел дух:

– Видел, Марти. Я все видел, когда он заявил, что я сам виноват в домогательствах босса. Когда он пытался изгонять из меня дьявола. А потом выдвинул список условий, которые я должен выполнять, иначе я ему не сын…

– Не верю. Не мог он такого сказать.

– То есть про Фелис он тебе ничего такого не говорил?

Марти промолчал.

– Знаешь, он прямым текстом сказал, что любовь ко мне стоит ему большого труда, – добавил Адам.

– Да он охренел! – воскликнула Анджела.

– Ты не один?