Алла Калинина - По образу и подобию

Но спал я плохо, было душно. И во сне я почему-то увидел совсем не то, о чем думал все это последнее время, а то, о чем, наоборот, старался не вспоминать. Я увидел себя на работе, в тот день, когда директор вызвал меня и сообщил о том дурацком письме в министерство. Я отчетливо видел розовый влажный лоб директора в старческой гречке, его редкие, аккуратно зачесанные набок волосы и злые, испуганные глаза.

— Ну, что вы мне предлагаете делать, — спрашивал директор, — как теперь выпутываться из этого положения?

И от этих слов я сразу проснулся весь в поту и снова начал все вспоминать. Не слишком-то веселое занятие для ночного времени. Что же вдруг случилось сейчас? Какие клапаны открылись во мне и почему?

Я ворочался в духоте на сбитых простынях, на своей верхней полке, а поезд летел, раскачиваясь, летел, кто-то похрапывал внизу подо мной, жизнь продолжалась.

Дома было прекрасно. С утра я сделал над собой легкое усилие и немного убрался — выбросил ведро, перемыл посуду, запихнул в ящик грязное белье, задвинул подальше Ксении чемодан и в заключение прошелся везде пылесосом. И жизнь сразу засверкала, как новая копейка, вот бы Марго порадовалась моему исключительному прилежанию! Но Марго не было, до ее приезда оставалось еще целых десять дней. Десять дней, а потом? Об этом я старался пока не думать, настанет срок, и я все решу, вынужден буду решить, а пока… пока еще рано, я не готов.

Все утро я думал о Лильке. Она мне здорово помогла в те тяжелые дни, когда на работе крутилась моя дурацкая история, она всегда была на моей стороне, пылала гневом, ненавидела моих врагов и обидчиков и умела поддержать мой угасающий дух. Я привык к этому, и сейчас мне снова хотелось рассказать ей все мои новости, это было мне даже необходимо, чтобы все утрясти в голове, во всем разобраться, все понять. Ведь, в сущности, мои изыскания кончились, оставалось только подвести итоги и… жить дальше, только по-другому, по-новому. Как же угораздило Лильку исчезнуть именно в такой, самый неподходящий момент? В замужество ее я не верил совершенно, глупости это все, она же влюблена в меня и никуда не может деться, и тот нелепый разговор про наши отношения я тоже готов забыть, мало ли чего не бывает под настроение, но вот то, что она сейчас уехала в отпуск, — это было ужасно досадно, я бы сейчас ее вытащил, и мы бы все, все обсудили. А потом уехали бы куда-нибудь на травку, она бы кормила меня бутербродами и чаем из термоса, пахнущим старой пробкой, а я… Кто знает, как бы там дальше все получилось? Не должна она была так поступать, вот бы никогда не подумал…

Когда зазвонил телефон, я почти поверил, что это Лилька, но это была Маша. Я удивился, ведь мы совсем недавно виделись, это было как-то не в Машиных обычаях.

— Послушай, Юрочка, где это ты пропадаешь? Я тебе звоню, звоню, никого нет дома.

— Я уезжал. В Ленинград.

— Но теперь-то, я полагаю, ты уже вернулся?

— Как видишь.

— Вот и прекрасно. А я как раз собралась сегодня посетить тебя.

— Маш, сегодня не выйдет, я сейчас уезжаю, у меня уже встреча назначена.

— И очень хорошо, езжай, у тебя еще целый день впереди, а я приеду попозже, вечером. Ты когда вернешься?

Сопротивляться Маше всегда было бессмысленно, я покорился, в конце концов Маша — очень недурное развлечение. Это всё мои излишние духовные запросы мешают мне принимать эту прекрасную жизнь такой, какая она есть. Маша так Маша, прекрасно, великолепно! Правда, с ней, конечно, я никакими новостями делиться не буду, ну и что же? Скажу даже больше, именно ей, свидетельнице моих необыкновенных научных успехов, я потом ни слова не сказал о своих рабочих неприятностях, она и понятия не имеет, чем потом все это кончилось. Неприятно было бы мне увидеть в ее широко расставленных золотистых глазах веселую насмешку над своей неудачливостью. А на что еще я мог рассчитывать? Зато сейчас я получу свою порцию чистой, ничем не замутненной любви, доведенной до высоты искусства. Что в этом дурного? Оба мы свободные люди, почему же тогда мне надо каждый раз все снова и снова это себе повторять, словно себя уговаривать? Потому что мы не любим друг друга? Но ведь это и не требуется в данной ситуации, ни ей, ни мне. В сущности, ведь мы скорее приятели, чем что-нибудь другое, почему бы нам и не быть тогда партнерами в легком однодневном взаимно приятном деле? Все так, а между тем… не хотел бы я, чтобы моя новообретенная родня хоть что-нибудь знала о моих развлечениях. Да и зачем кому-нибудь вообще знать об этом? Это глубоко личное дело. Ну а днем я конечно же поеду к Валентину, я уже скучаю без него.