Камен Калчев - Пробуждение

Как раз в это время заболела бабушка. Она ходила по улицам, разыскивая какие-то вроде бы потерянные вещи, обвиняла соседей, что они хотят ее убить, и все допытывалась, когда вернется ее сын.

Доктор Москов сразу же поставил диагноз. Это было не трудно, и без того было ясно, что происходит с несчастной старушкой, которая бродила по улицам с помутневшим взглядом.

В большом доме двух Марий наступила тишина. Аккордеон стоял за дверью, покрытый толстым слоем пыли, стихотворения валялись в каком-то ящике. Бабушка сидела у окна и часами смотрела во двор, удивляясь происходящим в саду переменам.

Время от времени в дом приходили родные и близкие, чтобы хоть как-то разговорить старушку, развлечь воспоминаниями, но она все реже и реже их узнавала. Спрашивала, кто они такие и зачем пришли. Ей казалось, что ее хотят привязать к стулу, чтобы не могла вставать, и потому никого не подпускала к себе. Единственным человеком, которому она и какой-то степени доверяла, был ее брат Стефан, с которым она была очень дружна еще с детства. Верила она и внучке, но часто обвиняла ее в том, что та не дает ей есть, что закрывает еду в шкаф на ключ, прячет одежду, чтобы она не могла выходить на улицу. Как-то для нее наняли сиделку, но уже на следующий день от сиделки пришлось отказаться, потому что она якобы пыталась отравить старуху, подсыпала в еду крысиного яду, и никому не удалось ее в этом разубедить. Все работы снова свалились на внучку. Постепенно Марийка привыкла к капризам бабушки, она оставляла ее гулять по двору, только прибегала из амбулатории посмотреть, как дела, в обед кормила с ложечки, как ребенка, одевала, укладывала спать. Иногда они совершали вдвоем длительные прогулки в окрестностях села, чтобы вспомнить, где находятся река, сукновальня и огороды, подышать чистым воздухом и порадоваться солнышку. Старуха послушно и кротко тащилась, с трудом передвигаясь и держась за руку внучки, и постоянно улыбалась. Порозовевшие щеки с синими прожилками блестели на солнце, как намазанные растительным маслом.

Как раз тогда и появился в Сырнево писатель-фантаст, который с присущим ему легкомысленным оптимизмом чистосердечно верил, что человеческие судьбы решаются легко и просто. Он даже не подозревал, насколько оторван от людей и от этого мира, в который попал совершенно случайно, по роду своей журналистской службы. Увидев в амбулатории Марийку, он тут же решил, что настал черед очередного провинциального флирта, достойного описания на страницах потрепанного блокнота. Он даже не сомневался в успехе, хотя уже давно пресытился подобными приключениями, которыми часто хвастался перед коллегами. Достаточно только забросить удочку, и рыбка сама прыгнет на сковородку. Так подумал он и сейчас, как только увидел Марийку. Но и «рыбка», кажется, разгадала намерения фантаста, потому что, хотя и была маленькой, но имела уже какой-то опыт. Короткая перестрелка с Петринским в амбулатории быстро ее сориентировала. Глядя в зеркало, она подмигнула сама себе и сказала: «Типичный юбочник!»

И все-таки он не выходил у нее из головы. Поэтому, расчесав волосы и подкрасив губы (настоящие вишни, как говорила бабушка!), она начала подрисовывать брови и подкрашивать глаза. Даже немного надушилась духами, купленными в «Корекоме», софийской валютке. Оправила блузку и плиссированную юбочку, которая абажуром крутилась на тонкой талии. Оглядев себя в зеркало, оно осталась довольна — несмотря на год супружеской жизни, фигура у нее была хоть куда.

Теперь всё в порядке. Остается только ждать гостя. Она была уверена, что он придет. Даже не сомневалась в этом. Все равно пойти ему было некуда. И она не обманулась. Увидела, как он стоит за забором, осматривая близорукими глазами двор. Потом он распахнул калитку и по усыпанной гравием дорожке направился к крыльцу.

Марийка сделала вид, что не замечает его. Более того, она начала кормить бабушку, давая ей с ложечки горячий куриный суп. Старуха жадно глотала, уставившись удивленным безумным взглядом в окна, и вдруг вскочила:

— Отец возвращается, — сказала она. — Иди встречай!

Тарелка выскользнула из рук Марийки, облив старухе юбку. Марийка начала быстро собирать осколки и вытирать лужу.

В это время в дверь постучал Петринский.

Не дожидаясь ответа, он вошел в комнату, словно уже бывал здесь не один раз. Присел к печке, протянув руки к теплу.

— Извините, — сказал он, — но на улице очень холодно. Как-то враз похолодало.