Камен Калчев - Двое в новом городе

Про день своего рождения я и забыл совсем. Утром, как обычно, встал, позавтракал, послушал радио и пристроился у окна. Солнце уже высоко поднялось над лесом, соловьи давно примолкли. Шумят и сверкают во дворе фонтаны. Веселая радуга над ними вселяет надежду. С каким пафосом говорил диктор Софийского радио: «Мир победил войну!» У меня нет никаких оснований грустить или страшиться беды. Смотрю в окошко и не вижу ни одного темного пятнышка. Все купается в лучах света, все звучит как стихи. Вспомнился поэт, который покоится на городском кладбище. Почему он покончил с собой? Может, от любви к людям? Не верится, что нет его в живых. Он ведь мой ровесник. И поэтому особенно хочется его понять. Все же не зря, не просто так мы скорбим о прошлом. Оно наше. Оно в шуме фонтанов, в белом халате врача, в русых волосах медсестры, которая каждое утро приносит мне градусник и нараспев говорит: «С добрым утром, люди!» Я один в палате, но она говорит: «С добрым утром, люди!» — чтобы напомнить мне о поэте, моем ровеснику, и порадовать меня. Я ей благодарен. Она несет в своих руках жизнь. Я смотрю на эти руки и не могу налюбоваться ими. Они у нее мягкие, чистые, белые. Они словно созданы для того, чтобы ласкать уставших, тех, кому никто до сих пор не говорил: «С добрым утром, люди!» Я благодарю ее и спрашиваю, любит ли она поэзию. Она застенчиво улыбается: у нее, оказывается, целая тетрадка стихов — сочиняет во время ночных дежурств.

«С добрым утром, люди!» Но сегодня утром я не слышал, чтобы она это сказала. А может, просто мимо ушей пропустил. Зато увидел букет белых маргариток — их собирают на лугу за селом. Луг этот еще не скосили. Когда будут косить, обещали позвать меня, чтобы поваляться на сене. Все знают, что я из села. Люблю полежать на свежей, только что скошенной траве, где между стеблей шныряют разные букашки, потревоженные косарями. Не знаю, кто собрал этот букет, но, глядя на маргаритки, вижу нежные руки девушки, которая каждое утро обращается ко мне с добрыми пожеланиями.

Я стою у распахнутого окна и радуюсь солнцу. Сегодня мне наконец позволят погулять около фонтанов. Накину легкий халат и пойду наслаждаться теплым днем, установившимся в нашем дубовом лесу. Не простужусь, не заболею.

Стою и смотрю. По лестнице поднимается девушка в белом халате — моя доброжелательница. Она издали машет рукой, словно хочет сказать: «С добрым утром, люди!» Я понимаю, что это молодость бьет в ней через край, молодость, которая радуется всему. Почему она так загадочно улыбается? Не случилось ли чего?

Девушка протягивает записку.

— К вам пришли!

Смотрю на записку. Там стоит: «Виолета». Спрашиваю девушку:

— Где посетительница?

— Ждет перед входом.

«Посетительница». Какое нелепое слово вырвалось, даже самому стыдно. Неужели я забыл Виолету? Смотрю на записку и не верю своим глазам. Виолета. Что ж не мог так прямо и спросить: где Виолета? Медленно двигаюсь по длинному коридору. До меня все еще не доходит, что миновало точно 365 дней, как я получил в подарок конфеты. Мне тридцать девять. Хороший возраст. Пора зрелости.

Мне становится жарко. Лицо горит. Проворно спускаюсь по лестнице, придерживая полы халата. Машинально трогаю не бритый со вчерашнего дня подбородок и смотрю на себя в зеркало, что висит в вестибюле. Все мы смотримся в него. Смотрю и я — да, оброс. Ладно, сойдет. В конце концов, нас с Виолетой связывает только старая дружба, разорванная десять, нет, одиннадцать лет назад по моей вине…

Я уж думал, она меня забыла. Теперь мне все понятно. Ведь позади зима и осень, с их дождями и туманами, — вот почему она молчала. А сейчас весна. И первые теплые лучи солнца проложили ей дорогу ко мне. Нет причины быть недовольным. Даже если она снова принесла коробку конфет.

Пересекаю двор. Почти не замечаю фонтанов, которые торжественно салютуют в честь дня моего рождения. Красиво! Все-таки очень нужны иллюзии, радость, даже если они и быстротечны… Иду по аллее, посыпанной песком, и слышу, как он скрипит у меня под ногами. Это слышу, а фонтаны — нет. Как все сложно!

Я совершенно здоров. Последний врачебный осмотр — и покину санаторий. Надену свой белый летний костюм и вернусь в новый город, рожденный мной, моими руками, моей молодостью… Впереди счастье, здоровье, новая работа.

Пересекаю двор и направляюсь к железной ограде. Вижу, какая-то молодая женщина в белом платье беседует у ворот с вахтером. Поодаль стоит детская коляска. Да, все мне теперь ясно! Подходить или не подходить к этой женщине с детской коляской? Впрочем, Виолета уже заметила меня. Машет рукой. Она в хорошем настроении. Отступать поздно.