Татьяна Титова - Несовременные записки. Том 4

Я подумал в одночасье —
То есть в первом часе ночи,
То есть в утра первочасье:
«Жизнь прожил до половины,
В ней — еще десятки жизней,
Точно яйца у Кощея,
У бессмертного у-рода —
Где же финиш этой гонки?
Где конец, по-русски молвя?..

Правда, мысля по-английски
(Коль уж словом этим, финиш,
Запятнал родную мову),
Все равно к концу приходишь…
Или… Или… Если глянуть
На английский по-другому —
Из фонетики из русской
И из русской орфографьи —
То от слова финиш прямо
К финским людям и понятьям,
К финнам, просто выражаясь,
Можно столь же правомерно,
Как к концу, приткнуться мыслью
Да о финнах и подумать.
Да, о финнах… Да и есть ли,
Если вдуматься глубоко,
Вещь для думы для российской
И фин/н/альней и чуднее
И, одновременно, ближе
И такая, что способна
Мысли о тщете задвинуть
В самый дальний шхер сознанья?..

На окраине России,
За околицей деревни —
Той что RUS’ью, каламбуря
И с Горацием играя
(Точно так как словом fiпниш
Здесь и нынче мы играем)
Звал наш признаннейший классик
Эфиопской ветви отпрыск —
Есть стран/н/а с названьем Суоми,
С языком настолько странным,
Что на первом только слоге
Там бывают ударенья,
Хоть слогов в словах тех много…
Эти люди — европейцы
И по местоположенью
И по благосостоянью
И по многому другому —
По развитью индустрии
Или сельского хозяйства,
Или почты, например —
Но зовутся больно дивно
Для про-западного слуха,
Для английской доминанты
Именных номинативов,
Что сегодня верховодят,
Чуть не всюду на планете:
Юкко-Пекка Хювяринен
Или Антти Ихалайнен,
Или Ююси Паасикиви,
Или Урхо Кекконен.

Есть, понятно, и другие
Очень странные названья
Имена и звукоряды,
Что чужды английской речи,
Коя нынче эталоном
Мировой привычной нормы
Стала так или иначе —
Есть славянские «вспряженья»,
Кельтские «гуингмгргоны»,
Закавказские «мкртчаны»
И еще в таком же духе…
Но и разницу, однако,
Тоже тут большую видно:
Что кавказцы, что славяне,
Да и кельтские народы —
Все живут большой семьею,
Средь народов им подобных,
Сходных по менталитету
И по языку доступных;
Так в соседстве и друг в друге
Постоянно отражаясь,
Рефлексируя на фоне
Пиплов близких и понятных,
Как бы кворум набирают
Неанглийские народы
И тем самым оправданье
Своему обособленью,
Самостийности сугубой,
Точно веский клад находят.
Даже венгры, то бишь угры —
Что, в натуре, чужаками
С языком своим вогульским
Выглядеть должны б в Европе —
Даже венгры как-то ладно
Гармонично и приятно
В европейский дом вжилися
И вином своим токайским,
Фруктами и овощами
Весь честной народ снабжают,
Возбуждая благосклонность,
Вызывая благодарность
И немного — удивленье:
Оттого, что, в прошлом, гунны,
Варвары и каннибалы,
Рим разрушившие было
В диком недоразуменье,
Угождать теперь умеют
Потребительскому вкусу
Европейского стандарта…

Но иное дело финны…
Кстати, словом этим кратким
И убийственным немного
Сами коренные финны
Так себя не величают.
Сами говорят — саами,
О стране ж своей — Суоми,
А себя как финнов видят
Под названьем «суомалайсет».

Можно думать очень долго,
Можно чувствовать упорно,
Можно слушать бесконечно,
Но в итоге не постигнуть
Как же так случилось в мире,
В самом дружеском соседстве —
То, что люди существуют
В языке, где лишь глухие,
Преимущественно, звуки —
Из на все согласных звуков —
Служат шаткими мостками,
Действуя по типу гати
Для опоры посредине
Полногласного теченья
Беспримерно топкой речи,
Темной словно пере-воды
Туонелы, реки загробной,
В Похъеле, стране туманов,
В Северном краю текущей
И способной обессмертить
Все, что вглубь ее попало
И безжизненно забылось —
Чтоб на самом дне рожденья
Полностью развоплотиться
И растечься серым светом,
Призрачно проникновенным…

Как случилось, что с латинским
Интегральным алфавитом
Письменность укко ренилась
На протяжном полногласье,
Что сплошною было б зыбью
И рябящей мелко рябью,
Не явись среди равнины
Устного однообразья
Множества упругих кочек —
Звуков «к», стоящих парно,
Как в словах навроде укко
(Что по-русски было б «громом»)
Или кукка, или пуукко,
или укси, или какс?