Ян Папп - Направление — Прага

Из кустов вышли партизаны и приданные Попову солдаты.

Фашисты во главе с генералом, поняв, что их остановила всего лишь горстка солдат и вооруженных гражданских, потребовали, чтобы им освободили проход на запад. Кто-то из партизан перевел это Попову.

Попов поморщился.

— Скажи этому генералу, что здесь не таможенная застава, а советские танкисты. Быстро переведи ему!

Оглянувшись на свою свиту, генерал через некоторое время заявил, что будет вести переговоры только с высшим по званию офицером.

— Сейчас я пошлю вам генерала! — насмешливо крикнул Попов и, сев в танк, направил орудие на первую машину.

— Вот вам генерал, если Попова мало, — проговорил он и выстрелил.

Машина вспыхнула, офицеры бросились на землю. Партизаны выжидали в кюветах.

— Сдаемся! — Генерал бросил пистолет.

За ним последовали остальные офицеры и солдаты, подняли руки вверх.

Попов вышел из танка, но радист продолжал сидеть у пушки наготове.

— Ну, поумнели? — проговорил Попов, обходя строй пленных, и подошел к генералу, багровому от злости. Вдруг из-за второй автомашины раздался выстрел из пистолета. Попов повернулся и, падая, еще успел нажать на спуск автомата и дать очередь по группе офицеров с генералом, попал в генерала и нескольких офицеров. Радист выстрелил по колонне раз и два, и еще, не отставали и солдаты с партизанами. Бой длился недолго. Фашисты сдались.

— Колонна разоружена! — доложил радист Донскому, который перед этим держал связь с правым соседом, Янко, и еще ночью послал его с другими танками из Горных Хабров через Цинице к Тройскому мосту в Праге.

С северо-востока подходили танки батальона майора Донского. Донской остановил свой танк, мотор умолк, люк на башне медленно открылся. Под прикрытием крышки люка Донской прислушивается к канонаде с правой стороны, от Голешовиц, где танк Янко пробивался через загроможденные улицы на Манины. В других местах раздаются лишь одиночные выстрелы из автоматов и короткие пулеметные очереди.

Донской спустился вниз, в танк, и сел к рации. Его место наверху занял наблюдатель. Донской стал вызывать Янко.

— Что нового в вашей части Праги? — спрашивает Донской.

Янко докладывает ему:

— В Берлине, товарищ майор, нам приходилось преодолевать худшие преграды.

И тут стрелок в его танке дал выстрел из пушки по баррикаде, которую заняли фашисты и теперь обстреливали советские танки.

Донской услышал выстрел, ему показалось, что попали в танк Янко, и он снова вызвал Янко.

— Нет, все в порядке, не попали в нас, это мы обстреливаем фашистов на баррикаде, они держат в кинотеатре гражданских как заложников.

После долгой перестрелки танк Янко двинулся вперед и на полной скорости врезался в баррикаду. Саперы и пехотинцы под прикрытием танка стали стрелять вдогонку убегающим фашистам, избежавшим гусениц танка и теперь спешившим прочь, укрываясь за выступами домов. Но наши солдаты не дают им уйти от расправы и воспользоваться где воротами, где открытым подъездом.

Танк встал перед кинотеатром. На Манинах. Янко уже было известно, где фашисты держат заложников, и он приказал своим солдатам выяснить, что происходит внутри.

Первым пошел бывалый боец, прошедший от Сталинграда через Киев, Львов, Краков и Берлин сюда, в Прагу, и теперь стучал в дверь кинотеатра, в конце длинного темного коридора, за которой слышался плач детей и крики женщин.

— Кто там? — раздался наконец испуганный голос из-за дверей, и шум за дверью немного утих.

— Русский солдат! — крикнул красноармеец.

Слово «солдат» сбило с толку сидящих взаперти, которые, как потом выяснилось, еще и забаррикадировались. Они молчали. Красноармеец вышел на улицу и позвал прохожего, чтобы с его помощью выяснить, отчего не открывают дверь.

Из близлежащих домов выходят первые смельчаки, к кинотеатру сбегаются люди и окружают солдата, стоящего перед входом и оглядывающегося на свой танк.

Подбежал молодой мужчина с винтовкой в руке и явно со страхом спросил у солдата:

— Живы? — указывая на дверь. Лицо его бледно.

— Конечно!

Повстанец обнял и поцеловал солдата.

— Вы вовремя подоспели, дорогие братья, спасли наши семьи, наш город. У меня там жена и трое детей! — И он снова показал рукой на дверь кинотеатра.

Потом, схватив солдата за рукав, он потащил его назад к дверям. Оба они с разбега начали бухать в дверь, и повстанец закричал:

— Открывайте! Тут наши, свои! Русские братья освобождают Прагу! Фашисты удирают!