Джонатан Кэрролл - Деревянное море

Из компьютерного зала донесся детский смех. Это здорово подействовало на мои мозги — они начали шевелиться. Я вспомнил, почему я здесь: Флоон — задержать его, дочь Мейв — спаси ее. Ну-ка, вставай.

«Вставай, кукин сын». — Эта оговорка невольно вызвала у меня улыбку. Ну и дела — я теперь даже не мог правильно выговорить одно из своих любимых выражений. Я повторил попытку, на сей раз медленней: «Сукин сын». Славно. А теперь пора и на ноги встать. Я попытался это сделать. Изо всех сил старался оторвать себя от пола, но ничего не выходило: я стал ужасно, невозможно тяжелым. Сила тяжести удвоилась, утроилась. Мне, пожалуй, никогда ее не преодолеть.

На жуткую долю секунды в голове опять вспыхнул пожар — боль пронзила мозг, словно танец зарницы на огромном пространстве ночного августовского неба. Но этим все и кончилось — короткая вспышка, дыхание замерло на мгновение, а потом все прошло. Все прошло.

А потом я опять заговорил сам с собой, но это уже был не мой голос:

— А ну, сукин сын, хер моржовый, вставай, тебе говорят! — Я это сказал или кто-то другой, но любимое мое выражение на сей раз было произнесено идеально.

— Не могу. Сил нет, — совершенно спокойно, без всякой жалости к себе сказал я.

— Ты не можешь, зато я могу. Так что давай, — раздался из меня голос Джи-Джи.

Я спросил:

— Ты где? — И стал ждать ответа.

Он ответил:

— Я всюду, где я тебе нужен. Ну-ка, вставай!

Я решил, что, пока я пытаюсь встать на ноги, лучше оставить пистолет на полу. Положил я его осторожно, чтобы не наделать шума. Черный пистолет на желтом линолеуме. Терпеть не могу желтый цвет.

— Забудь ты про этот желтый цвет! Соберись. Ты должен собраться, иначе у тебя ничего не получится.

— Ладно. Я облизнул губы и стал собираться с силами, чтобы подняться наконец с пола. Поначалу у меня получалось медленно. Но, приподнимаясь, я вдруг почувствовал, как мои руки налились силой и энергией. Правда, только руки — больше ничего. Казалось, они принадлежат не мне, а кому-то другому, молодому и сильному. Может быть, семнадцатилетнему…

— Так это ты встаешь, а не я, да, Джи-Джи?

— Да нет, это ты сам. Нашел время философствовать обо мне. Вставай ты, жопа такая, и делай дело. — В голосе его слышалась злость, словно моя беспомощность была ему как серпом по яйцам.

Встав, я взглянул вниз и увидел на полу мой пистолет. Казалось, он от меня в пяти милях, на дне Большого Каньона. Без него мне было не сделать того, зачем я сюда пришел, но я не знал, смогу ли нагнуться за ним и при этом не рухнуть на пол мордой вниз.

— Пожалуй, у меня ничего не получится.

— Подними пистолет, черт тебя дери.

Как древний старик, как тот старик, каким я был в Вене, я осторожно согнул колени и, кряхтя, опустился на корточки за пистолетом. Получилось, и я себя почувствовал чуть ли не рекордсменом. Потому что, несмотря на сильные руки, все остальное тело по-прежнему едва мне повиновалось.

— И что теперь? — спросил я окружающую меня пустоту. Ответа не последовало. Ну вот, Джи-Джи исчез, когда был нужен мне больше всего.

Я стоял, а из моих ушей валили дым и пепел после извержения Везувия у меня в черепе. И никакой гарантии, что в любую секунду я снова не рухну на пол. Но несмотря на это, я должен был войти в зал, где находились две девчонки, и обезоружить сумасшедшего миллионера-убийцу.

Их оказалось трое. Когда у меня наконец хватило сил снова подойти к двери, я увидел три маленькие спины и одну взрослую. Две девчонки, мальчик и Флоон смотрели в монитор компьютера. Флоон сидел, ребята вокруг него стояли, но головы всех троих не доставали ему даже до плеч. Ребята стояли чуть ли не вплотную к нему — не хотели пропустить ни мгновения из той забавы, что привлекла их к экрану. Картинка на нем менялась так быстро, что мои глаза не могли разобрать ничего. Поскольку они располагались ко мне спинами, я продолжал наблюдать.

Время от времени Флоон клал пальцы на клавиатуру и начинал нажимать клавиши с какой-то неправдоподобной скоростью. Дети при виде этого просто прыскали от хохота. Всякий раз, как он предпринимал очередную атаку на клавиатуру, они взвизгивали от восторга и еще ближе теснились к экрану. Я где-то слыхал, что самые быстрые машинистки набирают на компьютере сто шестьдесят слов в минуту. Чепуха — Флоон работал в сотни раз быстрее. Судя по всему, он печатал быстрее, чем могла воспринимать машина. Могу поклясться: то, что он печатал, появлялось на экране с некоторым опозданием. Он был похож на какого-нибудь мультяшного персонажа при быстрой прокрутке пленки.