Джонатан Кэрролл - Свадьба палочек

В конечном счете каждый из нас может рассказать только одну историю. Но большинству людей, хотя история эта ими и прожита, рассказать ее не хватает смелости, или они не знают, как за это взяться.

Ну, а что до меня, то я уже так долго живу на свете, что теперь, когда я наконец-то могу поведать о своей жизни, мне просто незачем лгать. Ну какой в этом смысл? Впечатление производить больше не на кого. Те, кто когда-то любил или ненавидел меня, уже умерли или едва дышат. Кроме одного.

Мне теперь почти только и остается, что вспоминать. Я древняя старуха, и голова моя наполнена воспоминаниями, хрупкими, как яичная скорлупа. Но это не мешает им громко и требовательно о себе заявлять.

«Помни обо мне!» — кричат они. Или: «Помни о говорящем псе!» А я отвечаю: «Только уж будьте правдивы. Идет? Ведь вы же не захотите погрешить против истины ради того только, чтобы я в своем рассказе больше себе понравилась?»

Легко повернуться к зеркалу истории своей самой выгодной стороной. Но истории-то все равно. Я в этом убедилась.

Зеркала и карты кладов. Значком «X» помечено не начало жизни, а тот момент, когда она обретает значение. Забудь, кем были твои родители, чему ты учился, что совершал, что приобретал или терял. Где же начало путешествия? Когда ты осознал, что проходишь из зала ожидания на посадку?

В моей истории на моей карте значком «X» помечен отель в Санта-Монике, где пес застелил постель.

Мы познакомились сразу после окончания колледжа. Какое-то время, года полтора, мы искренне верили, что это будет самая большая любовь для нас обоих. Мы вместе жили, вместе впервые побывали в Европе, робко поговаривали о женитьбе и придумывали имена для наших будущих детей. Мы покупали подходящие вещи для большого старого дома у океана, который у нас когда-нибудь будет. Он был лучшим моим любовником.

Все закончилось крахом по простой причине: в двадцать один ты чертовски оптимистична. Слишком уверена, что у жизни для тебя припасено еще очень много всего самого замечательного, и поэтому сейчас ты вполне можешь себе позволить быть беспечной и расточительной. Мы относились к тому, что нас связывало, как к надежному автомобилю, который заведется и поедет при любом морозе, в самую скверную погоду. Мы ошибались.

Отношения разлаживались очень стремительно. Мы были совершенно не готовы к такому провалу, не ожидали друг от друга такой упрямой жестокости. Когда ты так молода, от любви до ненависти один шаг. Я стала называть его Псом. Он меня — Сукой. Мы оба заслуживали эти имена.

Так почему же двенадцать лет спустя тот же самый Пес сидел в номере дорогой гостиницы, когда я, обернув полотенцем мокрую голову, вышла из душа и с удовольствием отметила, что он застелил постель? Постель, которую мы с ним делили в течение последних десяти часов с прежней нашей страстью? Потому что берешь то, что можешь получить. Женщины любят поговорить. И если встречается мужчина, который любит слушать и вдобавок великолепен в постели, к черту все остальное. В твоих шкуре и сознании приходится обитать не кому-то, а тебе самой. И если ты, встретившись со своим давним любовником, можешь снова получать удовольствие от того, чем вы занимались и прежде, то все это и теперь твое, если ты этого хочешь. Хорошо ли это? Я знаю только, что жизнь — это цепь убывающих возможностей, и в самом ее конце ты обречена долгие дни просиживать в кресле, уставясь в одну точку. Я всегда это предчувствовала. Я хотела быть старухой, которая предается воспоминаниям, а не сожалениям и жалобам, до той самой минуты, пока смерть не позвонит в обеденный колокол.

В течение ряда лет Пес и я встречались, когда выпадала возможность. И почти всегда эти несколько дней были наполнены для нас обоих эгоистичной радостью. Оба мы после таких встреч чувствовали себя «дозаправленными». Его словцо, и очень точное.

Он застелил постель и прибрал в комнате. В этом весь он, Дуг note 1Ауэрбах: человек организованный и добившийся определенных успехов. Я восхищалась им, но была рада, что мы не поженились.