Владислав Баяц - Хамам «Балкания»

Князь привел двух человек. Первый был молод, одет как дубровницкий дворянин, возраст второго скрывали длинная борода и одеяние православного монаха. Хозяин представил молодого человека как Трояна Гундулича из Дубровника, родом из знаменитой семьи Гондола из Луки, а второго – как иеромонаха Мардария из Мркшиной церкви у Косьерича.

– Вот по какой причине мы здесь собрались, – начал Дмитрович. – Молодой Гундулич получил от меня печатню, которую я в свое время купил, но пользоваться ей не смог. Мастер из него никакой, однако свой торговый талант он сумел приложить к этому делу. А дело может получиться доброе, хотя никто его таковым не считает. Но вот уже несколько лет он и его земляк Лука Димитрович (вот всего лишь одной буквой отличается от моей фамилии и уже не мой родич!) привозят из Анконы переплетенные в кожу литургические книги. Вот последняя партия в двести книг, все также в коже, на сербском языке и сербскими буквами отпечатаны в чужой стране – и все до единой проданы!

Князь остановился, глянул на пашу, словно прося разрешения продолжить. Иосиф заметил это и начал улыбаться.

– И вот однажды Мехмед-паша, зная об этих наших делах, спросил – собственно, предложил: а почему бы нам самим не печатать сербские книги? И то же самое предложил молодой Гундулич! Так что мы позвали иеромонаха Мардария, чтобы он приготовил нам книгу. Усердно потрудившись, он сделал Четвероевангелие, взяв за образец болгарско-славянское евангелие Макария 1512 года. Транскрипцию сделал сам, сделал и деревянные клише для букв и для всей прочей каллиграфии. И лично отпечатал все двести двенадцать страниц! Так что мы сегодня, 15 августа 1552 года, собрались здесь, чтобы отпраздновать первую белградскую книгу, точнее, первую, вышедшую из белградской печатни.

После этого князь и иеромонах внесли несколько больших, красиво переплетенных книг с текстами каллиграфически выписанных Евангелий.

Мардарий поблагодарил за поздравления:

– Спасибо вам, братья. Позвольте и вас, гости, в этот раз назвать так. Не обессудьте. Я счастлив, что мы сумели представить людям важное писание на церковно-литературном языке в сербской редакции старославянского языка. Сто лет тому назад Гутенберг придумал это чудо, но по сей день немногие могут похвастаться печатными книгами. После Венеции и Цетинья, а потом и Феодосия из сербского монастыря Руйно неподалеку от Ужице пятнадцать лет тому назад, а вот теперь и мы в Белграде! У нас не было литых свинцовых литер, которые очень дороги, но нам и деревянные неплохо послужили.

Баицу тронули эти слова. Это было серьезным подспорьем для грамотности и знаний, а не для разделения по языку и вере. Поэтому он не постеснялся напомнить присутствующим, что это его язык, а сам он из Соколовичей, потому и предложил сделать нечто подобное. Если Белград уже стал перекрестком путей и центром торговли, то пусть у города будут и свои книги.

– Белград слишком долго был в центре войн. Я думаю, что в будущем, как и в последние тридцать лет, воды Савы и Дуная будут для него мирными. Да, за это время в нем и рядом с ним были войска, но они более не трогали его. Войска продолжат уходить из него и возвращаться сюда, чтобы отдыхать или готовиться к следующим походам, но воевать в нем не будут. По меньшей мере еще сто лет. Я предрекаю это, как дервиш, чтобы с ощущением мира и благосостояния дать имя этому Евангелию: Белградское Четвероевангелие !

Мир и благосостояние всегда пробуждали в людях дополнительные стремления к согласию и покою. Так, в Белграде, в этот мирный для него период, случилось, что дубровчанин заложил традицию издания сербских книг. Более того, вся колония дубровницких торговцев начала писать по-сербски и кириллицей! Христианская (или латинская) чаршия, движимая хорошим заработком, стала инициатором лучшей жизни во всех других чаршиях. Даже обычный рыбный рынок стал предлагать больше самой разнообразной рыбы: от больших, тяжелых белуг и карпов до осетровых, от щук, налимов, стерлядей до сомов, севрюги и окуней. Словно Дунай и Сава, протекая рядом с соляными шахтами, впитывали из-под земли больше элементов, способствующих нересту рыб.

Оставшись в Белграде еще на несколько дней, Иосиф и Баица, каждый по своей должности, обязали османских и сербских старейшин как можно скорее выстроить пристани, таможни, школы, ханы и караван-сараи для все возрастающего количества гостей – и правоверных, и неверных, взяв за образец Дубровницкую республику, которая выделяла своим торговцам все больше кредитов для работы в Белграде и Сербии, а также велели им подумать о том, как лучше поддержать деловых людей. Баица лично обратится к султану с просьбой выстроить в Белграде речную верфь, как в Царьграде. Это дало бы людям работу и принесло бы хорошие деньги. И торговцы должны вывозить в Европу и Азию как можно больше товаров, а не ждать, когда это случится само по себе и товары сами по себе появятся на рынках. И даже, как видно, и блошиный рынок можно привести в достойный вид!