Николя Матье - И дети их после них

Тогда Корали заглянула ему в глаза, в самое нутро, до печенок, и тихо-тихо произнесла:

– Послушай, ты, мудила. Или ты берешься за ум, или я забираю чемодан, дочку, и больше ты нас не увидишь.

И ушла, оставив Хасина с девочкой, хотя тому через час надо было быть на работе. К счастью, пришла теща. Она не стала ничего усложнять, просто взяла у него из рук ребенка.

– Я займусь ею, все будет хорошо.

Собираясь на бешеной скорости на работу, он слышал, как она делает малышке «у-тю-тю», а та заливается хохотом. Как она умеет быть счастливой, такая маленькая, совсем кроха. И что нужно для поддержания этой крохотной жизни? Всего ничего. И чтобы погубить ее, тоже немного надо. Неудачное падение, машина, они и во время купания тонут, эти дохлятики, им вообще ничего не стоит найти повод, чтобы умереть. Отвлекся на минуту, не уследил – и все, у тебя остался только гроб длиной метр двадцать. Блин. Уходя, Хасин поцеловал ее в головку и в сжатый кулачок. Потом сел на мотоцикл: на машине уехала Корали.

На пережевывание этой истории у него был целый день. Атмосфера на работе была странная, как будто накануне отпуска, все на взводе, отовсюду, словно в режиме нон-стоп, звучали слова: «Франция вышла в полуфинал». И клиенты, и продавцы – все разговоры только о футболе. Складские рабочие и экспедиторы – то же самое. Даже акционеры будут в восторге, телевизоры с плоским экраном идут на ура, а с ними пивмашины, холодильники и прочие грили.

Вечером все сотрудники отправились смотреть матч на большом экране, установленном на стадионе Ренардьер. Он с ними не пошел. Вместо этого он прокатился на мотоцикле по городу. Кругом – сплошной дурдом. Народу в барах набилось столько, что часть торчала на тротуарах. Других телеканалов как будто и не существовало – только первый с Тьерри Роланом и Жан-Мишелем Ларке, которые стали для многих просто членами семьи. Он крутился по городу в поисках симпатичного местечка и так, мало-помалу, переезжая от одного кафе к другому, оказался у «Завода». Он не бывал здесь с того самого «несчастного случая». Давно.

Давор Шукер принял от Асановича длинный пас и забил гол.

Четко, вероломно, на сорок шестой минуте, сразу после возвращения из раздевалки.

Вся страна, казалось, повисла на волоске.

Давор Шукер – это тот самый тип с заостренным, костистым лицом, с выдающимся вперед подбородком и глубоко посаженными глазами. Похож на какого-то наемника, на умирающего с голоду, озверевшего партизана, только что выскочившего из леса. Когда он орал от радости, раззявив безгубый рот, то выглядел полной сволочью. И бледность у него была какая-то неприятная, когда, раскинув крестом руки, он носился по полю в футболке с красными шашечками.

Давор Шукер. При одном этом имени в мозгу возникали дурные ассоциации: немецкие авианалеты, скорость, с которой ничего нельзя поделать. Миллионы французов сидели перед телевизором с ощущением, что им подрезали крылья. Антони поставил пиво обратно на стойку. Как и все вокруг, он обеими руками схватился за голову. Момент был драматический. Надежды почти не оставалось.

Он приехал к кузену около пяти, на машине, с коробкой вина под мышкой. Кузен только что построился в новом коттеджном поселке неподалеку от теннисных кортов. У него все получалось быстро. Год назад или что-то около того он встретил Нат, оттопырил себе постоянную работу в отопительной компании у Кляйнхоффера, тут же взял кредит. Нат была беременна. Кузен был счастлив. У него тоже появился животик. Им с Нат было хорошо.

Антони не удалось избежать обхода владений: как и всякий раз, когда он заезжал к ним, кузен должен был показать, как продвигаются работы. Дом уже крепко стоял посреди небольшого участка, скорее даже лужайки: четыре стены, крыша, на первом этаже белая плитка, на втором, в спальнях – ламинат. Все было совсем свежее. Из еще пачкающихся белилами стен торчали электрические провода. Наверх забирались по приставной лестнице. Нат это было трудно. Они спали пока внизу, кровать стояла в гостиной. Старомодная мебель из массива сосны смотрелась нелепо в этом шестикомнатном доме. У кузена были далекие планы. Вот только бы выиграть Кубок мира. И выплатить кредит.

Нат, миловидная брюнеточка с желтизной во взгляде, работала в муниципальной полиции. Она собиралась вернуться к учебе и пройти конкурс на административную должность. Но это потом, когда малыш пойдет в школу. А пока дом съедал все их время, все бабки, все силы. Кузен был горд, но еле держался на ногах. А еще его терзали страхи собственника.