Николя Матье - И дети их после них

Парень прикатил на какой-то хилой тарахтелке, на которой сидел, широко раздвинув ноги. Рубашка его висела лохмотьями, на ногах – остроносые выходные ботинки. Вид у него был абсолютно одуревший. За несколько метров он вырубил мотор, чтобы проехать остаток пути на холостом ходу, после чего мотоцикл замер рядом с ней, изящно и упруго качнувшись на амортизаторах. Как будто мальчуган на лошадке-качалке.

– Привет.

– Ты что, забыл?

– Нет. Просто опоздал, прости.

Он откинул подпорку и слез с мотоцикла. Стеф не отрываясь смотрела на него. Он засунул руки в задние карманы джинсов, что довольно-таки привлекательно подчеркнуло линию его плеч.

– Опять подрался?

– Нет.

– А рубашка?

– Так, ерунда.

Она помолчала. Вид у него, конечно, дурацкий, но после подлянки, которую устроил ей Симон, сойдет для разнообразия.

И потом, он довольно симпатичный. Она еще помариновала его. Все-таки робкий жлобина – в этом есть свой шарм.

– Ладно уж, иди сюда. А то ты действуешь мне на нервы.

Она поманила его жестом, и они прошли на лестницу позади электростанции. Оттуда, по крайней мере, были видны центр города с его брызгами фонарей, переплетением дорог, по которым сновали редкие машины, и «зона» с голубыми дрожащими окнами. Узкие ступеньки вели к бывшим раздевалкам. Они сели рядом, соприкасаясь локтями. Антони разглядывал свои руки и думал об отце. Стеф закурила.

– Ну, так что случилось?

– Да так, ерунда, непонятки.

Снова наступило усугубленное жарой молчание. В этот час все вокруг приобретало консистенцию масла. Он не отрывал взгляда от своих рук с обкусанными ногтями, девушка тем временем разглядывала его. Какая-то краснота на шее. Абрис скулы, гладкие щеки, фингал, юная бархатистая кожа без запаха. Она вздохнула:

– С тобой не больно-то весело.

– Жарко. Я не знаю, чего говорить.

Он произнес это с нетерпеливым жестом, будто бросил на землю горсть монет. Он выглядел смущенным, нерешительным. Стеф захотелось поразвлечься.

– Ну и зачем мы сюда пришли?

Он посмотрел на нее. Она была загорелая, с завязанными в хвост волосами, в шортах с «конверсами» и в голубой блузке без рукавов. Он узнавал ее духи, все те же, сладкие, как сахарная вата. И еще светлый пушок на бедрах. Вопрос был риторический. Она прекрасно знала, что ему надо.

– Делай же что-нибудь, в конце концов, – снова сказала она.

– Как это?

– Ты что, так и собираешься сидеть все время?

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Ну не мне же тебе говорить, что делать.

– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

– Попробуй, там увидишь.

Он задумался над ее предложением. Все же это выглядело как-то стремно. Глаза у Стеф были хитрые-прехитрые, но не настолько, чтобы он скис окончательно.

– Ты что, никогда не спал с девчонками?

– Спал! – возмутился Антони.

– Так давай, что ты с ними делал?

– Не знаю, это как-то само получалось.

– А со мной что, не получается?

– Ну не буду же я тебя хватать прямо тут, на лестнице.

Она расхохоталась. Сама-то она его трахать не собиралась, ни здесь, на лестнице, ни где-то еще. Но она всегда может поморочить ему голову смеха ради, а потом чмокнуть в утешение напоследок.

– Ладно. Понятно. Так что делать будем?

– А тебе хочется что-то делать? – спросил Антони.

– Слушай, ну попробуй сделать хоть что-нибудь.

– Что?

– Что хочешь.

– Что хочу?

– У тебя карт-бланш, честное слово.

– Все равно что?

– Говорю тебе, все в твоих руках.

Она улыбалась, он тоже. Для Антони это был и удобный случай, и риск испортить все на фиг. Дело тонкое. Он схватил ее за правое запястье, притянул к себе руку. Стеф чуть не расхохоталась: что он собирается делать? Во дурак… Он поднес пальцы девушки к губам и поцеловал их.

– Блин, да ты романтик.

– Ага.

– Прямо джентльмен, аж страшно.

– А то.

Все это время он не выпускал ее запястья, она тоже не пыталась высвободить руку. Это был приятный момент, первый контакт, кожа. В глазах у Стеф заиграли искорки. Они ступили на поле чудес – начиналась игра. Все отлично. Темнело. В конце концов, все складывалось совсем не плохо.

– Ой-ой-ой, я, кажется, влюбилась.

– Нормально.

– Знаешь, ты дурак. Мог бы меня и за грудь потрогать.

– Или за зад.

– Или еще хуже.

– Серьезно?

– Нет, ты точно псих.

Она отняла у него руку и оттолкнула его – для вида. В расстегнутом вороте блузки видны были натянутая бретелька бюстгальтера, округлость груди, родинка на самой границе ткани. Он хотел ее, как хочется купаться, пирожного, шоколада.